Жанна-Мари то и дело поглядывала на флагманский корабль — с той минуты, как он восходил на северо-востоке, до его захода на северо-западе. Однако когда Д’Арси отметил ее интеpec к кораблю, она сказала, что ее не интересует ничто и никто, кроме Иосифа и Рахили.
— Я их глаза и уши, — пояснила она. — Поэтому всякий раз, как их что-нибудь заинтересует, я даю им смотреть или слушать сколько душе угодно.
Он пристально посмотрел ей в глаза, выискивая признаки обмана, но не увидел ничего, кроме крошечных звезд — звезд не менее прекрасных, чем те, что плыли высоко-высоко над ними. Его сильно смутило, что это он вызвал их к жизни. Да, она уже влюбилась в него, Жанна-Мари. Компьютер оказался прав. Однако по иронии судьбы сам он чувствовал к ней лишь братскую привязанность. Он решил, что так даже лучше — будет гораздо проще сделать то, что он должен сделать.
Куда бы она ни шла, лук и колчан со стрелами всегда были при ней. Однажды он спросил, почему она никогда не расстается с ними, и подчеркнул, что она ни разу не пыталась убить ничего из мелкой дичи, которая водилась в этих местах, а она ответила, что это Иосиф с Рахилью приказали ей всегда держать их при себе, ведь у них множество магических свойств, причем каждое из них способно защитить ее от вреда.
На Д’Арси снизошло внезапное озарение.
— Так это Иосиф с Рахилью помогли тебе сделать лук и стрелы? — осведомился он.
Она неохотно кивнула.
— Да.
Он ни на секунду не поверил ей, но вполне допускал, что сама она верит в то, что говорит.
— А дом в пещере и мебель?
Еще один неохотный кивок.
Он усмехнулся.
— Что случится, если я дотронусь до лука? — спросил он. — Превращусь в кузнечика?
— Конечно, нет, — рассмеялась она. — Но если я выпущу в тебя стрелу, неизвестно, что с тобой станет. Не то чтобы, — поспешно добавила она, — мне приходило в голову что-то подобное.
Однажды днем, прогуливаясь по лесу, они разделились, и Д’Арси никак не мог отыскать ее. Посчитав, что, вероятно, она возвратилась в пещеру, он двинулся в ту сторону. Однако, хотя он шел очень быстро, он не догнал ее. К тому времени, как он добрался до пещеры, он был почти уверен, что с девушкой что-то произошло.
Он вошел внутрь и позвал ее по имени. Ответа не последовало. Может быть, она спряталась от него? Она частенько проделывала подобные вещи; прятки действительно были одной из их забав. Он заглянул под софу. Прошел на кухню и заглянул за плиту. Внимательно обыскал кладовку. В конце концов он вошел в спальню и заглянул под кровать Жанны-Мари. Там не оказалось ничего, кроме пары туфель, которые она очень не любила надевать.
Выпрямившись, он обнаружил, что пристально смотрит на дверь ее шкафа. Он щелкнул пальцами. Он готов был поспорить на любые деньги, что она прячется там, внутри, затаилась, вероятно, среди разноцветных платьев, блузок и юбок. С усмешкой он схватился за ручку дверцы, намереваясь быстро повернуть ее и распахнуть шкаф. Но ручка отказывалась поворачиваться. Внимательно приглядевшись, он увидел, что на ней установлен замок, открывающийся по отпечатку пальца, и этот замок заперт.
Хмурясь, он покинул комнату. Ни одна из прочих дверей Жанны-Мари не была снабжена таким замком — почему, в таком случае, она сделала это единственное исключение? Потому что хранит в кладовке свои доспехи и не хочет, чтобы он их увидел? Тут ему вспомнилось, что она никогда не упоминала о своей роли в Битве при Fleur de Sud. Возможно, стыдясь того, что сделала.
Ему это казалось сомнительным, а значит, ему предстояло искать ответ еще где-нибудь. Затем, выбравшись из пещеры, он увидел выходящую из леса Жанну-Мари и при виде ее, целой и невредимой, испытал такое облегчение, что начисто забыл об этом происшествии.
В другой раз, гуляя по лесу — на этот раз один, — он забрел в глубокий мрачный грот, где обнаружил два скелета. Они лежали бок о бок под гранитным выступом, вытянувшись, и один из них, судя по тонким изящным костям, принадлежал женщине. Еще он увидел несколько истлевших клочков одежды, а рядом с мужчиной лежал небольшой латунный диск. Д’Арси поднял его. Диск был сильно испорчен, но соскоблив карманным ножом ярь-медянку, он узнал в нем идентификационную бирку психофеноменалистов. Если верить ей, этого человека звали Александр Кейн. Это имя звякнуло колокольчиком в памяти Д’Арси, но он не сумел припомнить, когда и при каких обстоятельствах оно ему попадалось.