– Огонь из всех стволов, не дайте ему установить равновесие.
Оставшиеся в живых бойцы чётко выполнили приказ. В открывшийся бок «Лидера» полетели еще два реактивных плевка, застрочил крупнокалиберный пулемёт.
Летуна ещё немного повело в сторону, а затем разорвало на три части взрывом изнутри. Всё, наступила пора подсчитывать потери.
Строгов добежал до группы Ножа. Два бойца были убиты. Для этого даже не надо было проверять у них пульс, куски тел солдат валялись вперемешку с горящим мусором. Ножа взрывом отбросило на десять метров. Он был без сознания и, слава богу, дышал. На его теле не командир не обнаружил видимых повреждений. Подбежали Руслан и Звонарёв.
– Серёжа, отдай пулемёт Руслану, бери Ножа на спину. – Лицо Строгова стало ещё более каменным. – Оставляем маяк для похоронной команды и быстро уходим.
– Что же мы здесь наших ребят бросим, на помойке этой? – говорит, сквозь зубы, Руслан.
– Никто никого не бросает. Мы их, как положено, похороним завтра. Иначе сегодня мы все четверо, все вместе, останемся здесь навсегда на этой, как ты говоришь, помойке. Отставить эмоции, нам жить надо, чтобы хорошо воевать и уничтожать врагов. Уходим к своим.
Руслан опустил голову, его губы превратились в узкий, белый от внутреннего напряжения, шрам. Несколько секунд он стоял над останками своих боевых товарищей, а затем он с видимым трудом развернулся и пошёл нагонять остальных разведчиков, к тому времени уже успевших скрыться за ближайшим бугром бытовых отходов.
Глава 3
Томилино: глубоко под землёй правительственный бункер. Длинное вытянутое помещение. Стены выкрашены в весёлый жёлтый цвет. За прямоугольным столом из коричневого дерева сидят четверо мужчин: два слева и два справа. Один из сидящих мужчин, Русов Глеб Викторович, председатель торгового союза, первый человек в стране. Он прекрасно понимает, что война, начатая не нами и неожиданно для нас, проиграна на всех фронтах. Дальний Восток оккупирован, Петербург пал, Крым потерян, а с ним и весь юг и Кавказ; большая часть европейской части страны захвачена или лежит в руинах. Потенциал промышленности упал в несколько раз, практически у нас больше её нет этой самой промышленности. Периодически на сознание председателя накатывают чёрные волны досады и раздражения, прежде всего на себя. Как ловко нас провели с этим ядерным разоружением. Мы хотели вечного мира, а по факту получили полное уничтожение государственности и этноса.
Вместе с тем борьба продолжается, капитуляция бессмысленна по определению: по планам врагам мы подлежим полному уничтожению как страна, как система, как народ. И то главное, что он вынес из своего детства и юности, из смутных девяностых годов двадцатого века, было тем, что надо всегда, в любых обстоятельствах, бороться до конца. И тогда судьба всегда даст тебе последний шанс. Как это было когда он один вынес на себе трёх своих переломанных товарищей альпинистов.
В студенческие годы Русов увлекался покорением горных вершин и всевозможными испытаниями себя на прочность. В тот памятный раз происходило стандартное восхождение на Эльбрус, ничто не предвещало беды и случилось так, что трое ребят провалились в трещину. Коварная щель сверху полностью заросла коркой снега, замаскировалась. Тяжести сразу троих она не выдержала и обвалилась. Глубина до дна достигала высоты четырёхэтажного дома. Русов тогда несколько задержался на последнем привале, хотелось побыть одному несколько минут, подумать, помедитировать в таком удивительно красивом месте, каким являлся склон покоряемой ими горы. Ну и когда он закончил медитацию и догнал своих товарищей, обнаружил, что они втроем лежат на дне расщелины. А тут еще и погода стала портиться. Будущий председатель ничуть не растерялся. Несмотря на начавшуюся пургу, он спускался за каждым вниз, поднимал его наверх, отдыхал и снова спускался. Рация оказалась разбита. Так что пришлось ребят тащить на себе. Понемногу перетаскивая их от одного места к другому. Шаг за шагом. При подъёме второго альпиниста из расщелины Русов повредил себе спину: боль была ноющая, не проходящая ни на секунду и от этого ещё более противная. За день он перетащил своих раненных товарищей на пятьсот метров вниз, разбил лагерь, а сам пошёл-пополз дальше вниз. Через сутки, в которые он не спал ни минуты, получив обморожение ног, с сорванной спиной, он дополз до другой группы альпинистов, только начавших свой поход к вершине.