Миновал час, другой. Старик закурил очередную сигарету (врачи, конечно, строго-настрого курить запретили, да что уж теперь), когда услышал доносящейся с улицы топот. Он тяжело поднялся, подошёл к калитке, осторожно выглянул. С десяток знакомых бойцов быстро отходили в сторону ведущей в крайцентр дороги.
Он хмыкнул, подумав, что эти несколько человек долго сдерживали противника, а теперь, оторвавшись, уходят к ближайшей высотке, надеясь закрепиться там и ждать подмоги чтобы отбить село. Скорее всего, так оно и будет.
«Нам бы народу побольше, не полезли бы соседи… Их вон сколько, а нас…». Махнув рукой, Старик снова сел возле крыльца, прикрыв полой плаща дробовик. Но перед этим очень тщательно и аккуратно сориентировал стволы так, чтобы глядели точно на калитку. Пёс никак не отреагировал, только смотрел слезящимися глазами.
– Ну что, друг, конец нам с тобой приходит, а? – Старик потрепал Пса за холку, и тут на улице снова послышались шаги. Но теперь шли медленно, с опаской. Старик вздохнул и поправил полу плаща. Раздались громкие удары: солдаты противника уже ломились в запертые ворота соседнего дома. Старик усмехнулся. Сосед Вачик всегда куркулем был, куркулем и остался. Ночью, перед отъездом, крепко-накрепко запер и двери в доме, и калитку, и на ворота амбарный замок повесил. И ведь знает же, что ни к чему все это, что те, кто ушли, и без того никогда в соседский дом не полезут, а те, которые идут, ни на какие замки смотреть не станут, да вот не может человек себя пересилить.
Калитка скрипнула, медленно приоткрылась. В образовавшемся проёме показалась голова в каске, потом одно плечо, потом рука. Наконец, аскяр предстал во весь рост. За ним угадывалась ещё одна фигура.
Эээ?!– удивился аскяр. – Ермени?! – он сделал шаг вперёд, освобождая напарнику проход, и с тем же удивленным выражением на лице стал поднимать автомат. Старик усмехнулся и, не доставая ружьё из-под плаща, нажал на курок. Все же он очень неплохо стрелял когда-то.
Дробь попала аскяру в лицо, превратив его в кровавую маску. Он хрюкнул и завалился на спину, прямо на стоящего позади напарника. Старик поднялся, приложив приклад к плечу. Встал, угрожающе зарычав, на дрожащие лапы и Пёс.
– К ноге! – негромко сказал старик. Пёс не сдвинулся с места, но продолжал рычать. Второй аскяр, крича от страха и ненависти, ворвался во двор, поливая все вокруг автоматными очередями.
– Шустрый какой! – успел удивленно подумать Старик. – Спецназ, скорее всего, – и нажал на курок за миг до того, как пули разорвали ему грудь. Второй солдат взвыл и, схватившись за плечо, закрутился на месте. Тут же во двор бросили гранату.
Посеченный осколками Пёс умер через пару минут, сумев подползти к трупу хозяина. Но вот положить голову на сочащуюся кровью грудь Старика сил у него уже не хватило.