В «Радианте» Туманова узнали, хотя он не был в этих хлебосольных стенах несколько лет. Сталкеры помоложе глядели дерзко, неприязненно. Сталкеры постарше тут же собрались вокруг его столика. Поинтересовались, как сам, да какими судьбами занесло на огонек.
Не мудрствуя лукаво, Туманов изложил суть проблемы.
- М-да, - протянул сталкер Фашист, озадаченно потирая щеточку усов. - Засадил хоть разок?
Остальные неуверенно хохотнули. Скользкая была тема, несмешная. Тема из той категории, когда хочется вздохнуть с облегчением, потому что это происходит не с тобой. А если с тобой - то готовься хлебать дерьмо большой ложкой.
Но Фашист - это Фашист. С него, дурака, и взятки гладки.
- Что делать, мужики? - Туманов вертел в пальцах коньячную рюмку. - Анька из дома уйдет, да и мне сожительство с мертвецом не нужно.
Здоровенный косматый сталкер Хыча панибратски похлопал Туманова по спине медвежьей лапищей.
- Не лезь в бутылку, братуха. Есть идея.
Хычу Туманов не любил. Самоуверенный, приблатненный, неизменно удачливый сукин сын. Хыча не раз подбивал к Анне клинья, хотя сто пудов знал, чья она жена. Но теперь Туманов и от черта лысого принял бы помощь.
- Ее нужно вести в Зону, - сказал Хыча. - Оставим среди развалин, ни за что не выберется.
Туманов фыркнул.
- Она уже раз пришла из Зоны. Сделает это и снова.
- Может быть, - сказал сталкер Дайвер, делая загадочное лицо. - Но Зона дала, Зона и примет обратно. Послушай Хычу, Туман. Отведи покойницу в Зону, а там видно будет.
- Давай, Туман, подъеду к тебе на тачке, - предложил Хыча. - Заберем барышню и к ночи будем в Зоне.
Туманов представил лицо Анны. Вот такое на нем выражение, когда он говорит, что идет в Зону. А вот такое, когда сообщает, что Ирина остается у них дома на ночь плюс еще неопределенное время.
М-да, лучше уж первый вариант.
- По рукам, - сказал он Хыче.
...Пока его не было дома, Ирина перешла из зала на кухню. Там она открыла все конфорки на плите и встала рядом, притулившись головой к дверце навесного шкафчика. Повезло, что перед тем, как уйти, Анна перекрыла газ.
- Ты... это... прости. Идти нужно, - сказал Туманов, но Ирина никак не отреагировала на его слова. Впрочем, бывший сталкер на это и не рассчитывал. Туманов достал вещи, которые он купил по пути домой в магазине для животных. - Прости... - еще раз выдавил он, и затем, вздрагивая и покрываясь гусиной кожей каждый раз, когда приходилось прикасаться к мертвой плоти, надел на Ирину ошейник с поводком.
Молясь, чтобы никто не увидел их, Туманов повел Ирину вниз. У подъезда стоял микроавтобус Хычи. Косматый сталкер курил, выставив в открытое окно локоть. Как только Туманов и Ирина поднялись в салон, Хыча тот час ударил по газам.
...Туманов давно не бывал в Зоне, и сейчас, перейдя окутанную туманом границу, он почувствовал каким-то необъяснимым образом, что этот смертельно опасный, измененный нечеловеческой волей мирок узнал его и принял. Хыча бросил первую гайку. Кусочек металла засеребрился в луче фонаря. Туманов толкнул Ирину вперед, поводок ему пришлось намотать на ладонь, и руку сейчас он держал у затылка покойницы. Несколько бесцветный прядей выпавших волос прилипли к рукаву брезентовой куртки, которую ему одолжил Хыча.
Вторая гайка зашуршала по пожухлой траве газона, Хыча вел их дворами через Морозово. Сталкеру Туману бывать здесь еще не доводилось. Но Хыча заверил, что он больше года работает в этом селе и даже доходит до его западной границы.
Пятиэтажки пялились на них черными зрачками оконных стекол. Вкрадчиво шуршал ветер в проводах, обросших ржавым мочалом.
- Лезть вглубь резона нет, - сказал Хыча, кидая очередную гайку в сторону искореженного БТРа, встрявшего носом в пункт приема стеклотары. Из пролома в стене лилось едва заметное холодное свечение «ведьминого студня», притаившегося внутри строения.
- Местами здесь просто, местами - сложно, - Хыча прошел между еще не успевшим разложиться сталкером, которому не повезло, и грудой гнилого тряпья, некогда бывшей десантником советской армии.
- Знаю одно местечко, она никогда оттуда не выберется, - Хыча подобрал с земли покрытую заскорузлой грязью бусину «черных брызг». Протер находку рукавом и бросил в сумку.
Туманов повел фонарем, освещая стройку, которой никогда уже не суждено быть завершенной. Обросшая мочалом арматура выглядела неприятно, словно прикрытые высохшей плотью кости. Что-то бросало красноватый отсвет на балки, наводя на мысль о не выключенных автомобильных стоп-сигналах.