Детектив и инспектор осмотрели сейф. Замок никоим образом не был взломан – его открыли собственным ключом. Детектив упомянул о хлороформе, но мистер Шипман заявил, что, когда он проснулся утром примерно в половине восьмого, в комнате не было запаха хлороформа. Однако действия дерзкого вора определённо указывали на применение лекарства. Осмотр помещения выявил тот факт, что грабитель, как и в доме мистера Кнопфа, воспользовался стеклянной панелью в двери из сада как средством входа, но в данном случае он аккуратно вырезал стекло алмазом, отодвинул засовы, повернул ключ в замке и спокойно вошёл внутрь.
«Кто из ваших слуг знал, что вчера вечером у вас в доме оказались бриллианты, мистер Шипман?» – спросил детектив.
«Никто, по-моему, – ответил ювелир, – хотя, возможно, горничная, стоявшая у стола, могла слышать, как мы с мистером Кнопфом обсуждали сделку».
«Не возражаете ли вы против того, чтобы я обыскал всех ваших слуг?»
«Конечно, нет. И уверен, что они тоже не будут возражать. Они абсолютно честны».
– Обыск имущества слуг – неизменно бесполезное занятие, – заметил Старик в углу, пожав плечами. – Никто, даже принятый накануне, не был бы настолько глуп, чтобы держать украденное в доме. Однако обычный фарс довели до конца, с тем или иным протестом со стороны слуг мистера Шипмана и обычным результатом.
Ювелир не мог предоставить никаких дополнительных сведений; детектив и инспектор, надо отдать им должное, провели расследование детально и, более того, с умом. Из их выводов казалось очевидным, что грабитель вначале посетил дом 26 по Филлимор-Террас, а затем отправился дальше – вероятно, перелез через садовые стены между домами к № 22, где Робертсон чуть не поймал его с поличным. Факты были достаточно просты, но оставались загадкой личность того, кому удалось получить сведения о наличии алмазов в обоих домах, и средства, с помощью которых он добыл эти сведения. Было очевидно, что вор или воры знали о мистере Кнопфе больше, чем о мистере Шипмане, поскольку они воспользовались именем мистера Эмиля Кнопфа, чтобы убрать со своего пути его брата.
Было уже почти десять часов, и детективы, попрощавшись с мистером Шипманом, вернулись в дом № 22, чтобы выяснить, вернулся ли мистер Кнопф; дверь открыла старая уборщица, сообщившая, что её хозяин вернулся и завтракает в столовой.
Мистер Фердинанд Кнопф был мужчиной средних лет, с землистым цветом лица, чёрными волосами и бородой, явно еврейского происхождения. Он говорил с выраженным иностранным акцентом, но очень вежливо, выразив надежду, что полицейские извинят его, если он продолжит завтракать.
«Я полностью приготовился к скверным новостям, – объяснил он, – и то, что рассказал Робертсон, ничуть меня не удивило. Письмо, полученное мной вчера вечером, было фальшивым; такого человека, как Дж. Коллинз, доктор медицины, не существует. Брат никогда в жизни не чувствовал себя лучше. Я уверен, что очень скоро вы найдёте хитроумного автора этого послания – ах! – но хочу сказать, что пришёл в ярость, когда добрался до «Метрополя» в Брайтоне, и обнаружил, что Эмиль, мой брат, в жизни не слышал ни о каком докторе Коллинзе.
Последний поезд в город уже ушёл, хотя я немедленно бросился обратно на станцию. Бедный старый Робертсон, он ужасно простужен. Ах, да! Моя потеря! Серьёзный удар; если бы я накануне не заключил удачную сделку с мистером Шипманом, то, возможно, сейчас оказался бы полностью разорён.
Камни, которые находились в моём распоряжении вчера, были, во-первых, великолепными бразильцами; их я продал в основном мистеру Шипману. Несколько отличных капских бриллиантов[23] – все пропали; а вместе с ними несколько удивительных парижских камней, прекрасной работы и отделки, которые доверил мне почтенный французский дом. Так что, сэр, в целом мои потери составят почти 10 000 фунтов стерлингов. Я продаю за комиссионные[24] и, конечно же, должен возместить убытки».
Он, видимо, старался держаться мужественно, как и подобает деловому человеку, пусть даже его постигла неудача. Он отказывался в какой бы то ни было степени винить своего старого и верного слугу Робертсона, который мог умереть от простуды из-за преданности отсутствовавшему хозяину. Любой, самый отдалённый намёк на подозрение в его адрес казался мистеру Кнопфу совершенно абсурдным.
Что касается старой уборщицы, мистер Кнопф определённо ничего о ней не знал, за исключением того факта, что она была рекомендована ему одним из местных торговцев и казалась абсолютно честной, респектабельной и трезвой.
23
Капская колония — первая голландская переселенческая колония в Южной Африке с центром в городе Капстад, затем английское владение (город переименован в Кейптаун).