У сэра Мармадьюка не было вопросов к свидетелям; он спокойно взирал на них сквозь очки в золотой оправе. Затем он начал вызывать свидетелей со стороны защиты. Первым был полковник армии её величества Макинтош. Он присутствовал на званом ужине, который давал лорд Артур в день убийства. Он подтвердил, что лорд Артур действительно сначала приказал лакею Чиппсу провести гостя в библиотеку, а потом, когда в комнату вошла леди Артур, передумал. «Вам не показалось странным, — спросил мистер Бьюкенен, — что лорд Артур столь внезапно изменил своё намерение?» — «Ничего странного, — ответил полковник, видный мужчина с отменной выправкой, который в роли свидетеля явно чувствовал себя не на месте. — Люди, играющие на скачках, нередко заводят знакомства, которые держат втайне от жён». — «То есть вас не удивило, что у лорда Артура Скелмертона были какие-то причины, по которым его жене не следовало знать о присутствии в доме этого человека?» — «Я как-то об этом не подумал», — сдержанно ответил полковник. Мистер Бьюкенен не стал настаивать и позволил свидетелю закончить. «Я доиграл партию в бридж, — сказал тот, — и вышел в сад, чтобы выкурить сигару. Через несколько минут ко мне присоединился лорд Артур Скелмертон. Мы сидели в беседке, когда я услышал громкий и, как мне показалось, угрожающий голос, который доносился из-за ограды. Я не разобрал слов, но лорд Артур сказал: «Кажется, там какая-то ссора. Пойду посмотрю, в чем дело». Я попытался его отговорить и сам, разумеется, за ним не последовал; прошло не более минуты, когда раздался крик и стон, а потом я услышал, как лорд Артур торопливо сбежал по деревянным ступенькам, ведущим к ипподрому».
— Можете себе вообразить, — сказал Старик, — сколь суровому перекрёстному допросу пришлось подвергнуться благородному полковнику, когда сторона обвинения пыталась обратить его показания в свою пользу; он с военной точностью и неизменным хладнокровием повторил свои показания, а в зале стояла такая тишина, что можно было бы расслышать, как упала булавка.
Итак, полковник услышал угрожающий голос за оградой, когда сидел с лордом Артуром Скелмертоном; потом донёсся крик и стон, а затем — шаги лорда Артура по ступенькам. Он решил пойти за ним и посмотреть, что случилось, но было очень темно, и вдобавок полковник плохо знал сад. Пытаясь отыскать лестницу, он услышал крики о помощи, цокот копыт и весь разговор между лордом Артуром, Хиггинсом и полицейскими. Когда он наконец добрался до лестницы, лорд Артур уже возвращался, чтобы отправить в помощь констеблям конюха.
Свидетель отстаивал свои позиции не хуже, чем за год до того при Бэкфонтейне, — ничто не могло его поколебать, и сэр Мармадьюк торжествующе взглянул на противную сторону.
После показаний полковника обвинение, разумеется, пошатнулось. Судите сами: никто не видел, чтобы обвиняемый встречался и разговаривал с убитым после того, как последний навестил «Вязы». Лорд Артур сказал Чиппсу, что не хочет видеть Лавендера, дворецкий вышел в прихожую и выпроводил его. Никакой встречи не состоялось, Лавендер даже не намекнул лорду Артуру, что он пойдёт к чёрному ходу и будет ждать там.
Двое других гостей лорда Артура под присягой заявили, что, после того как Чиппс объявил о приходе Лавендера, хозяин оставался за карточным столиком до без четверти одиннадцать, а потом присоединился к полковнику Макинтошу, который вышел в сад. Речь сэра Мармадьюка была построена в высшей степени искусно. Шаг за шагом он разрушал воздвигнутое против лорда Артура обвинение, основывая свою защиту исключительно на показаниях гостей. До без четверти одиннадцать лорд Артур играл в карты; ещё четверть часа спустя было совершено убийство и полиция прибыла на место преступления. Показания полковника Макинтоша со всей очевидностью говорят о том, что обвиняемый в это время находился в его обществе и курил сигару. «Ясно как день, — завершил великий адвокат, — что мой клиент должен быть немедленно освобождён из-под стражи; и более того, я думаю, что полиции следовало быть осторожней и не оскорблять общественное мнение, арестовывая джентльмена на основании столь зыбких улик, как те, что были ею выдвинуты».
Конечно, по-прежнему оставался нож, но сэр Мармадьюк искусно обошёл этот вопрос, поместив его в разряд тех странных и необъяснимых совпадений, которые приводят в замешательство даже самых опытных детективов и заставляют их совершать непростительные ошибки наподобие той, которая была сделана. В конце концов, и дворецкий мог ошибиться. Таких ножей много, и сэр Мармадьюк, в интересах своего подзащитного, решительно отрицал, что этот нож принадлежит лорду Артуру.