Рассказал он ей все, что с ним было. Она и говорит:
— Черт — это мой брат. Ослушалась я его, он меня и отправил в лес. Вот тут триста лет и живу. Теперь я ему отомстила. Теперь иди домой, тропинка тебя и без клубочка доведет. А кукушку свою не забывай. Разрушится заклятье — она снова человеком будет.
Пришел парень в свою деревню. Встречают его на улице друзья:
— С приездом! Выучился уже?
— Выучился, — отвечает он, — извините, я к родителям спешу.
А родители все глаза проревели, уж и не надеются дождаться его.
— Папа, мама, выздоравливайте: я вернулся живой и здоровый.
Зажили они хорошо. Прошло года два, и стали родители поговаривать, что пора бы ему жениться. А у парня в сердце — кукушка. Подобрали ему хорошую девушку из деревни, стали готовиться к свадьбе. Собрались гости. Сидит он с нареченной и вдруг слышит: «Ку-ку, ку-ку, ку-ку!» Никто не слышит. А может, и слышат, да не обращают внимания. Он понял, что это прилетела его спасительница. Что ему делать? Выскочил он на улицу. Видит: сидит кукушка на тополе. Зовет он ее к себе, а она не подлетает. Полез он на дерево — она перелетела на другое. Выскочили из дому гости. Кто-то схватил ружье и выстрелил в птицу. Поднялось над деревом пламя. Пала птица на землю и превратилась в красную девицу. Взял Иван-купеческий сын Анастасию Премудрую на руки и внес в свой дом.
— Дорогие мои, — обращается он к родителям и ко всем гостям, — вот моя невеста.
И рассказал он тут все, что я вам поведал.
Все были рады за него. Сыграли настоящую свадьбу. И стали жить-поживать да добра наживать.
15. СИВКА-БУРКА
В некотором царстве, в некотором государстве, на ровном месте, верст за двести — отсюда не видать, жили-были старик со старухой, и у них было три сына. Два сына — хорошие, умные, а третий — дурак, Ванькой звали. И место у него было на печи. Мать у них умерла, а потом и старик стал похварывать. Сыновья хлебопашеством занимаются, пашут, сеют, хлеб продают. Занемог совсем старик и говорит сыновьям:
— Я умру, вы ко мне на могилку приходите.
— Ладно, придем, — говорят братья.
— И ты, Ваня, приходи.
— Ладно, батя, приду, — отвечает Ваня с печки.
Старик хворал, хворал и умер.
Похоронили отца. И вот приходится старшему идти на кладбище. А старшие братья договорились Ваню отправить.
— Ты, Ваня, сходи к бате на могилку-ту.
— Да, батя там меня поймает!
— Не бойся, Ваня, мы тебя встретим.
Ну, он собрался, взял с собой лапоток. Пришел на кладбище, сел на могилку, кок-кок лапоток.
— Кто на моей могилке?
— Это, батюшка, я, Ванька-дурак.
Отец выходит из могилки и кричит:
— Вой еси, мои вой еси, Сивушка-Бурушка, вещий. Каурушка, иди ко мне на пору, на время.
Конь бежит — земля дрожит. Из ушей дым столбом, из носу искры валят. Они в право копытце пали — напились, наелись, в лево — хорошо снарядились, стали хорошие два молодца. Расставили бел полотняный шатер, насыпали белояровой пшены, и пришла к ним кобылица Златыница. Отец похлопал ее по спине и говорит:
— Вот, кобылица Златыница, я тебя благословлял старшему сыну. А он вот не пришел. Значит, ты подчиняйся только Ванюшке. Что тебе Ваня скажет, попросит — ты все выполняй.
Ваня понял, в чем дело, где в орехе зерно-то!
Вот они попрощались. Отец ушел в могилку, а Ваня — домой. Только отошел немного и кричит:
— Братья, батька-то за мной бежит!
Встретили его братья.
— Немножко меня батька-то не поймал — так за пятки и ловится.
— Не бойся, Ваня, — успокаивают братья. — Мы тебя караулили.
На другую ночь надо идти среднему брату, а он боится.
— Ваня, сходи!
— Да, батька-то вон как бойко бегает!
Уговорили Ваню.
Взял он лапоток, отправился на кладбище, сел на могилку, кок-кок лапоток.
— Кто ко мне пришел? — спрашивает из могилы отец.
— Я, батюшка, Ванька-дурак.
Выходит старик из могилки и кричит:
— Вой еси, мои вой еси, Сивушка-Бурушка, вещий Каурушка! Иди ко мне на пору, на время.
Конь бежит — земля дрожит. Из ушей дым столбом, из носу искры валят. Вот они в право копытце пали — напились, наелись, в лево — хорошо снарядились, стали хорошие два молодца. Расставили бел шатер, насыпали белояровой пшены, и пришел к ним златорогий бык. Отец хлопает его по бокам и говорит:
— Ты подчинялся только мне, и только я был твоим хозяином. А теперь подчиняйся только Ванюшке. Ты был благословлен среднему сыну, а он не пришел. Теперь только Ваню и слушай. Что тебе Ваня скажет, то и выполняй.
Попрощались они. Старик — в могилку, Ваня — домой. Только отошел от кладбища и кричит:
— Братья, батька-то за мной бежит!
Подбежал к братьям и рассказывает:
— Вот столько немножко меня не поймал, за онучку схватил, еле я убежал от него. А вот как, братья, я завтра пойду — вы меня и не встретите? Покойник отец меня и поймает.
— Встретим, Ваня.
На третью ночь снова отправляется Ваня на могилку к отцу. Взял с собой лапоток. Пришел на кладбище, сел на могилку, кок-кок лапоток.
— Кто на моей могилке?
— Я, батюшка, Ванька-дурак.
Вышел старик из могилки и кричит:
— Вой еси, мои вой еси, Сивушка-Бурушка, вещий Каурушка, иди ко мне на пору, на время!
Конь бежит — земля дрожит. Из ушей дым столбом, из носу искры валят. Они в право копытце пали — напились, наелись, в лево — хорошо снарядились, стали хорошие два молодца. Расставили бел шатер, насыпали белояровой пшены, и вот приходит к ним свинка в золотую щетинку.
Старик и говорит:
— Вот, свинка — золоты щетинки, ты только мне подчинялась, больше никому. А теперь подчиняйся только Ванюшке. Ване ты была благословлена, Ваню и слушайся.
Вот они попрощались. Отец и говорит:
— Больше ко мне не ходи, мы с тобой попрощались. Все это твое. В любое время зови кобылицу Златыницу — она все выполнит.
Отошел Ваня от могилки и кричит:
— Братья, батька за мной бежит.
Братья его встретили.
— Батька-то меня уж за ногу схватил, да я еле вырвался.
На другой день отправляются старшие братья в город хлеб продавать. А неподалеку жил царь, и была у него дочь-невеста. Старших двух дочерей он уже выдал замуж, а эта была самая младшая, самая пригожая. Царь вывесил ширинку: вот, мол, кто поймает ее, за того и дочь отдам.
Вечером возвращаются братья и рассказывают:
— Ох, Ванька, такую баскую ширинку царь вывесил, а кто ее схватит, за того царскую дочь отдадут замуж.
Утром братья седлают коней и отправляются к царскому дворцу. А Ваня с печи:
— Братья, меня возьмите с собой!
— Сиди на печи, перегребай сажу-то. Кто тебя там не видал, неумытого!
— Да я, братья, погляжу.
— Сиди, тебе говорят, дома и никуда не ползай.
— Ну, ладно!
Братья уезжают. А он слезает с печи, выходит в чистое поле и кричит:
— Вой еси, мои вой еси, Сивушка-Бурушка, вещий Каурушка, иди ко мне на пору, на время.
Конь бежит — земля дрожит. Из ушей дым столбом, из носу искры валят. Он в право копытце пал — напился, наелся, в лево — хорошо снарядился. Стал таким молодцем неузнаваемым. Расставил бел полотняный шатер, насыпал белояровой пшены, и прибежала к нему кобылица Златыница. Сел он на нее и поехал к царскому дворцу и только на два бревешечка не смог схватить шириночку.
Отпустил кобылицу Златыницу в чисто поле, а сам скорей на печку, пока братья не вернулись.
Приходят братья, рассказывают:
— Ванька, такой сегодня молодец-от был, да на такой лошади, и только на два бревешка не достал ширинку.
— А не я ли, братья, то был?
— Сиди ты, сопливая морда, — сердятся старшие. — Еще мне «я ли был»!
На второй день опять отправляются братья к царскому дворцу.
— Братья, меня возьмите, я хоть погляжу, что за добрый молодец.