Что же, во всяком случае ясно одно: если Коморские острова — современная родина целаканта, то Малинди намного ближе и легче достижим, нежели Ист-Лондон, куда добрался по меньшей мере один целакант. Базаруто находится между Малинди и Ист-Лондоном; таким образом, сообщение Картрайта могло служить подтверждением рассказа рыбака. Наконец, исходя из того, что я знаю о рыбах западной части Индийского океана, трудно представить себе рыбу, которая более отвечает описанию Картрайта, чем целакант [23]
Так как французы не разрешали иностранным ученым работать в их водах, Научный совет для Африки (одна из его функций — координировать научные изыскания южнее Сахары) занялся вопросом о международной экспедиции. Совет учредил комиссию в составе доктора Милло (Франция), доктора Уорсингтона (Англия) и меня. Мы должны были встретиться в Найроби в конце октября 1953 года.
А в начале сентября мы с женой и одним нашим другом, ученым X. Й. Кохом, отправились в Мозамбик.
Наши исследования на Базаруто и других островах, а также на Понте-де: Барра-Фальса дали чрезвычайно интересные и богатые результаты, но целакантов мы не нашли. Что ж, не оправдалась еще одна надежда, только и всего. Но я каждый день возвращался в лагерь без целаканта, и это усугубляло мое уныние. Когда же это кончится? Когда я избавлюсь от двойного бремени: необходимости решить судьбу имеющегося экземпляра и неопределенности ожидания, поймают ли на Коморских островах еще целакантов?
Предстоящее заседание комиссии в Найроби меня ничуть не радовало. Я предчувствовал, что мое страстное желание продолжать поиски не встретит отклика, что оно увязнет в тысяче формальностей и технических вопросов. Подобные вещи случались и раньше, но сейчас все гораздо сложнее: ведь Коморы — чужая территория, закрытая для меня.
Во время экспедиции мы жили совершенно изолированно, если не считать случайного визита на маяк на северном мысу Базаруто. К концу нашего пребывания в этом районе мы однажды сошли на берег материка и застали местных жителей в необычайном волнении. Был отлив, один рыбак отправился на разведку к большой грибовидной глыбе коралла и обнаружил укрывшуюся в мутной воде огромную «гаррупу» (морской судак). Ему удалось ее прикончить. Она весила почти сто килограммов; этакий исполин — в мелкой, луже! Мы смотрели и переживали, тут подошел китаец, говоривший по-португальски, и рассказал, что радио накануне передало, будто французы поймали какую-то необычную крупную рыбу. В передаче упоминали мое имя; вот он и прислушался, зная, что я работаю на здешних островах. Вот это новость! Где же ее поймали? Кажется, на Мадагаскаре, но он не уверен. А называется — целакант? Вот-вот, совершенно верно.
Взрыв бомбы не произвел бы на меня такого впечатления. Увы, сколько мы его ни допрашивали, он больше ничего не мог добавить. Мы тотчас обошли всех, у кого были приемники, но мало что выяснили в дополнение к уже сказанному.
Хотя я еще не был совершенно уверен — трудно ли ошибиться! — мне казалось, что я разом помолодел на много лет. Уточнить было негде, газеты доходили сюда с опозданием на шесть дней. И только неделю спустя, вернувшись в цивилизованные места, мы узнали, что действительно пойман целакант, что его поймали на Коморах и притом как раз на Анжуане!
Всю жизнь буду помнить чувство величайшего облегчения, которое принесла мне эта новость! С души свалилось невыносимое бремя. Значит, верно — они обитают там! Конец огромному напряжению, я могу сохранить маланию. Теперь только вопрос времени, когда ученые- специалисты дружно примутся выпытывать секреты далекого прошлого, исследуя строение и ткани неповрежденного целаканта. Мысленно я уже видел очередь нетерпеливых людей перед сосудом, из которого живой целакант лукаво поглядывает на своих потомков, таких же «дегенеративных» [24] как он сам.
,Два в одном и том же месте. Значит, там их родина, долгожданная цель достигнута. Теперь основное бремя ляжет на плечи французов. Закрывая мне доступ в свои воды, они конечно же были не правы. Ведь то, к чему они преградили мне путь, нужно было мне не для себя, а для науки.
Как только мы добрались до ближайшего почтового отделения, я послал телеграмму Милло, от души его поздравляя.
Теперь, когда было определено, во всяком случае, одно место обитания целаканта, встреча в Найроби приобрела новый смысл. Я ждал ее уже не с досадой, а с волнением и интересом.
Рассказ Картрайта не шел у меня из головы. Я хорошо знаю рыб Южной и Восточной Африки; ни одна из них не отвечала его своеобразному эмоциональному описанию так, как целакант. Хотелось расспросить Картрайта еще, поэтому я составил маршрут с таким расчетом, чтобы по пути в Найроби переночевать в Солсбери. Мы встретились и долго беседовали. Я не услышал ничего, что поколебало бы мое первоначальное заключение. Скорее, наоборот.
23
Следует упомянуть, что кое-кто подвергает сомнению возможность встречи Картрайта с делакантом, ибо, по французским данным, первый пойманный живым целакант боялся света. (См. приложения.)
24
Этим словом некоторые ученые определяют виды, которые не эволюционируют в другие, новые виды. В этом смысле целакант и homo sapiens попадают в одну категорию.