Извещенный телеграммой, я немедленно сел в Тананариве на специальный самолет и прибыл в момент, когда рыба еще жила.
Из подтверждающих друг друга наблюдений, сделанных местными сотрудниками и мной самим, вытекает два основных вывода: явно выраженная фотофобия латимерии — солнечный свет буквально причинял ей боль; чрезвычайная подвижность плавников, связанных с мощными мышцами, что показано анатомическим исследованием. В частности, грудные плавники вращаются чуть ли не во всех направлениях, принимая почти любое положение.
Нет никакого сомнения, что смерть была вызвана декомпрессией в сочетании с повышением температуры среды. Взятые ранее в местах поимки цела- канта (Менаше — 1953, Милло и Кусто — 1954) пробы воды показали, что ее температура значительно ниже температуры поверхностного слоя днем в районе Морони и Мутсамуду (около 26° Цельсия).
Следует также заметить, что латимерия, которая явно чувствовала себя скверно, когда рыбак поднял ее к поверхности, через час-другой заметно оправилась и остаток ночи провела благополучно, без признаков беспокойства. Рассвет, восход солнца и потепление воды вызвали нарастание недомогания, которое быстро привело к гибели рыбы.
Проделанный таким образом в надлежащих условиях опыт говорит о том, что аналогичный метод при повторении вряд ли принесет успех. Следует предусмотреть иные меры. Видимо, единственная надежда долго сохранить целаканта живым — сделать большое решетчатое вместилище, куда можно выпустить рыбу сразу после поимки, и погрузить эту «клетку» на глубину 150–200 м, поднимая на короткое время для наблюдений и фотографирования. Такая клетка будет изготовлена на Анжуане».
Изучив этот отчет, я послал в «Нейчер» следующую, которая была напечатана в номере от 3 сентября года.
ЖИВЫЕ ЦЕЛАКАНТЫ
С того момента, как в 1938 году в Ист-Лондоне был открыт первый целакант, я не только стремился установить его родину, но и мечтал увидеть живого целаканта, мечтал также, чтобы люди вообще могли посмотреть на живое звено, связывающее наши дни с непостижимо далеким прошлым. Когда на Коморских островах поймали маланию, я задумал план, как добыть живого целаканта и сохранить его. Меня радует, что французы явно не жалеют сил, чтобы достичь этого. Чрезвычайно интересна статья профессора Ж. Милло в «Нейчер» от 26 февраля 1955 года о первых наблюдениях над живым цела- кантом на Коморских островах.
Французы объясняют неудачу своей попытки сохранить рыбу живой влиянием декомпрессии и повышением температуры воды; говорится также о ярко выраженной фотофобии целаканта.
Возможно, это и верно, однако я придерживаюсь совершенно иного взгляда. Видимо, профессор Милло и его сотрудники не учитывают, что крупные рыбы, пойманные крючковой снастью, даже если у них нет видимых повреждений, редко живут долго, тем более в аквариуме; даже выпущенные на свободу, они часто быстро погибают. Как ни странно, рыба, взятая острогой, хотя и сильно пораненная, оказывается более живучей, нежели пойманная на крючок. Если целаканта поймать сетью или ловушкой и сохранить в крытом судне, он, вероятно, выживет дольше, даже при нормальном давлении.
Трудно согласиться с таким взглядом на декомпрессию и незначительную разницу в температуре, если вспомнить, что первый целакант, пойманный тралом у Ист-Лондона в очень жаркий день, прожил на палубе траулера свыше трех часов.
Интересно отметить, что французы устроили импровизированный аквариум в лодке. В октябре 1953 года в Найроби я предложил использовать крытую лодку; мне казалось очень важным охранить рыбу от шоков, пока она не освоится с новой обстановкой. Французы же использовали открытый вельбот, так что рыба ясно видела все вокруг. В сообщении говорится: «Ночью (жители Мутсамуду праздновали событие пением и танцами) целаканта тщательно охраняли местные представители власти», — каковые, конечно же, всякий раз светили фонарями. И вообще, только тот, кто сам пережил подобную ночь, может себе представить, сколько было шума и света. Бедняга целакант провел эту ночь в высшей степени нервного напряжения.
То, что французы называют «фотофобией» целаканта, по-моему, есть не что иное, как естественное беспокойство, которое любая крупная с развитым мозгом рыба испытает в необычайной обстановке, по мере того как с началом дня становится лучше видным все окружающее.
Интересно свечение глаз живого целаканта. Впрочем, у акул и других крупных рыб сублиторали эго вполне обычное явление; к тому же в ту ночь ярко светила луна.