Еще не попав в Фес, мы уже заранее восхищались им.
— Фес, — сказал нам в Рабате Мухиддин аль-Машрафи, — это один из первых городов мира по своей цивилизованности, чистоте, умению использовать воды реки для снабжения населения и для очистки города, и для орошения окружающих нолей. И он был таким ужо много веков назад, когда этого еще нигде пе было.
С тех пор, конечно, много воды утекло в речке Уэд Фес, как и в других реках Марокко. И воды этой, особенно для очищения города, стало явно меньше. Мы невольно вспомнили об этом, оказавшись в Фес аль-Бали (Ветхом Фесе) — самой старинной части древней столицы Марокко, до сих пор имеющей репутацию «души и сердца королевства».
По улицам Феса приходится идти, то спускаясь, то поднимаясь по сплошным уступам каменных плит, булыжным пандусам или железным лестницам. Передвижение затрудняется также обилием грязи и луж, создающих вместе с архитектурой зданий полную иллюзию средневековья. Разрушается она, пожалуй, только отсутствием по-мусульмански закрытых женщин, хотя изредка они и встречаются. И это в Фесе, самом традиционном и старинном, самом арабском городе Марокко! Объясняется это несомненно берберским влиянием: в берберских деревнях крестьянки лица не закрывают. Вот еще одна иллюстрация взаимовлияния арабов и берберов в Марокко.
Слава о красоте и хозяйственности фесских женщин дожила до наших дней.
— Есть поговорка, — с веселой улыбкой сообщает Мухаммед. — Лучше всего жениться на женщине из Феса, так как у нее золотые руки и она хорошо готовит.
То же самое читаем и в путеводителе. «Невеста из Феса», «фесская свадьба» — это постоянные темы разговоров, художественной литературы, изыскании этнографов и социологов. Более того, эго и повод для гордости жениха или зависти соседей. Понятно, что при таком положении женщинам Феса нет никакого резона закрывать лицо. Даже традиционную мусульманскую одежду (одетых по-европейски очень мало) они ухитрились осовременить: почти у всех длинные, до пят, платья, обычно черные, коричневые, темно-зеленые, красные, с золотым шитьем по рукавам и вороту, с боковым разрезом снизу до колена, что не очень должно нравиться ревнителям старых канонов.
Знатоки Феса считают, что жизнь состоятельных людей в нем «идет по-европейски, но при уважении традиционных обычаев и предписаний». Помня это, мы не особенно стараемся заглядывать в редкие, распахнутые на улицу двери, через которые только и можно наблюдать жизнь обитателей мусульманского дома, окнами всегда обращенного во внутренний дворик. Но вот перед нами огромные двустворчатые двери, напоминающие скорее старинные ворота с вязевой росписью и золотисто-сапфировой мозаикой обрамляющей отделки. Двери широко раскрыты — в доме идет уборка: внутри суетятся две служанки с тазами и тряпками, а на трехступенчатом крыльце орудует шваброй темнокожий слуга в тюрбане и шароварах до колен. Грязную воду с крыльца он сливает прямо под ноги прохожим, улыбаясь самым дружелюбным образам. Медленно проходя мимо этого богатого, очевидно купеческого или аристократического, дома, успеваем заглянуть внутрь: обстановка самая современная, мебель — как на витрине французского магазина, обилие посуды за стеклом шкафа, стены в коврах, люстра в стиле «модерн». Хозяева дома явно не скрывают своего богатства и не стесняются выставить его напоказ.
Такие дома здесь не так уж редки. И возможно, не все они принадлежат богачам. Почти каждый дом (обычно в два, реже в три этажа) чем-то украшен — либо изощренным кружевом резьбы по дереву, особенно на дверях, либо гипсовыми узорами над входом, либо разноцветной игрой каменной отделки. Многие двери обшиты медью или другим металлом с насечкой, снабжены дверным молотком в виде тяжелого железного кольца. Все сделано добротно, умело, красиво. Сразу чувствуешь, что попал в город мастеров, никогда не скупившихся на то, чтобы Фес был наряднее и краше.
Оглядываясь вокруг, поражаешься многочисленности шумной фесской толпы. Здесь и розничные торговцы, и их подручные, и ремесленники с подмастерьями, и служащие, и никуда не спешащие старики. Попадаются довольно живописные фигуры, например чиновник в серой джеллябе, бабушах и старом тюрбане, в очках и с огромным кожаным портфелем. Очень много молодежи, особенно совсем юных девушек в школьной форме, смешливых и быстроглазых. Неужели у них у всех, если верить пословице, «золотые руки» и талант поварихи? Гид говорит:
— Фес вообще славится своей кухней, и ко многим почетным его титулам следует добавить звание столицы кускусов.
Я и раньше слышал, что это арабское блюдо, которое впервые мне довелось отведать в Тунисе, надо обязательно попробовать в Фесе.
Но толпа напирает, и надо быстрей идеи дальше, увертываясь то от тележки с фруктами или овощами, то от мешков и корзин меняющего место торговца, то от осла с поклажей. Если не успеть осла опередить в сравнительно широком месте улицы, то вскоре следует расплата: улица неожиданно сужается, а осел упрямо встает в самом тесном месте и заставляет всех ждать, иногда довольно долго. При этом его хозяин явно не торопится, не пытается силой сдвинуть его с места, а действует преимущественно уговорами. Впрочем, ослов здесь видимо-невидимо, и хозяева у них попадаются разные, в том числе такие, кто поддерживает контакт с животным исключительно пинками, не произнося при этом ни слова.
Стараемся все заметить и запомнить, различая в мерном шуме улицы слова нашего гида:
— Смотрите, смотрите во все глаза! Вы идете по улице восьмого века нашей эры! Здесь все — история, все — произведение искусства, все — музей!
Жажда восхваления самого первого арабского города страны несколько подводит Мухаммеда: ведь Фес выстроен в 808 г. и не может иметь «улицы восьмого века», в котором он был лишь заложен! Но в остальном гид прав: город — сам по себе произведение искусства. И недаром ЮНЕСКО ассигновала 800 тыс. долларов, по словам Мухаммеда, на реставрационные работы в Фесе. Город полон памятников высочайшего мастерства средневековых каменщиков, плотников, резчиков, орнаментальщиков, художников и архитекторов.
Даже просто проходя по какой-либо бокс, вой улице фесской медины, невольно любуешься затейливой росписью над входом одного из многих фонтанов-источников, броскими фрагментами мозаики или звездообразной решетки. Замечаешь прежде всего это, а не сырое месиво под ногами, не полустершиеся надписи на облупленных стенах, соседствующие с обрывками афиш, рукописных объявлений, дешевых реклам американских фильмов.
Поражает сочетание игры многих цветов, скульптурной лепки, ажурной резьбы по камню и дереву, ослепляющей мозаичной отделки в мечети Мулая Идриса II, основателя и святого покровителя города. Его гробница скрыта за фигурной медной решеткой, истертой прикосновениями миллионов паломников, многие из которых приходят сюда как с целью получить благословение святого, так и надеясь исцелиться от каких-либо недугов. В отличие от некоторых других подобных же мест в Магрибе (например, мечети Брадобрея в тунисском Кайруанс) женщин сюда не допускают. Они могут лишь подойти с другой стороны мечети и приложиться к специальному отверстию в стене.
Фес — не только старинный город-музей. Он также оплот многочисленной буржуазии, по традиции поставляющей основные кадры экономической, интеллектуальной и чиновничьей элиты королевства. «Западничество» этой буржуазии, связанной деловыми узами с партнерами из Франции, Испании, Англии, США и ФРГ, не вызывает ни сомнений, ни удивления. Естественно поэтому, что многие фесские дамы из буржуазной среды, как рассказывают, стараются быть на уровне стандартов Запада, нередко сами «ведут дела», самостоятельно водят автомобиль или путешествуют два-три раза в год за покупками через пролив Гибралтар без обязательного для ревностной мусульманки сопровождения мужчины. Им просто некогда закутываться в покрывало, закрывать лицо и соблюдать все косные обычаи. Но они в Фесе — пока что исключение.