Интерес к симпозиуму среди молодежи объяснялся помимо популярности Беляля и широкого международного звучания его идей, о которых шла речь, и самим характером тематики. Проблема слаборазвитости и ее причин — неиссякаемая тема для ученых и вообще интеллигенции Азии и Африки. К тому же Беляль был не просто серьезным исследователем этой проблемы, но и видным теоретиком-марксистом. А студенчеству Марокко, тем более самого современного его центра — Касабланки, очень важно знать, что думают марксисты вообще и ППС в частности о социальных и экономических вопросах, стоящих перед страной. Судя по реакции аудитории, большинство присутствующих либо придерживались марксистских взглядов, либо сочувствовали марксизму, иногда, впрочем, не очень четко в нем разбираясь.
На открытие симпозиума я опоздал и лишь на следующий день прочитал в газете ППС «Аль-Баян» («Манифест») о первых выступлениях. Министр по делам парламента Ахмед Бельхадж говорил о всеобщем уважении к Белялю. Представители учреждений-организаторов, среди которых даже принадлежавшие к другим партиям лица (декан факультета экономики и права университета Хасана II Мухаммед Беннани — член правительственной партии Истикляль, профессор /Мухаммед Лахбаби — член Политбюро оппозиционного Социалистического союза народных сил — ССНС) воздали должное принципиальности и скромности Беляля, его заслугам не только как ученого, но и как деятеля ППС. Но лучше всех, конечно, сказал Генеральный секретарь ППС Али Ята: «Азиз Беляль был прекрасным исследователем, лектором редкой эрудиции, который умел показать, основываясь на цифрах и статистике, лживость всех утверждений, обманывающих народ и пытающихся заставить его забыть горькую действительность».
Затем началась деловая часть симпозиума. Рассказать о ней можно лишь бегло. В самом деле, за два дня (вернее, полтора, так как половина первого дня ушла на официальные приветствия и выступления) было прочитано 28 докладов. На их обсуждение времени не было. Лишь председатель мог сделать какое-либо замечание. Почти все доклады посвящены были анализу трудов Беляля, особенно посвященных |Исследованию проблемы индустриализации и экономических кризисов в странах Магриба, социальных противоречий и классовой борьбы во всем арабском мире. По были и другие, например: «Творчество Абд аль-Азиза Беляля и его от ношение к наследию арабо-мусульманской цивилизации» Мухаммеда аль-Фаиза, профессора из Марракеша, или «Методология в трудах Абд аль-Азиза Беляля» экономистов М. Жермупи и А. Агуррама. Социалистические страны были представлены докладами от СССР и Венгрии. В первом докладе, основным автором которого был Ю. Н. Попов, знаток творчества Беляля и его личный друг, была дана оценка главных работ и концепций Беляля, подчеркнута критика им ошибочных идей (их отголоски, к сожалению, слышались и в отдельных выступлениях на симпозиуме). Та же мысль прозвучала и в докладе профессора Будапештского университета Имре Мартона. Он говорил о внимании Беляля к социальной конкретике афро-азиатских стран, о его призыве изучать в первую очередь не «проблемы зависимого капитализма», а «положение маргинализированных слоев», а также «племенную, областную, классовую, семейную и иную структуру» населения, «его национальные особенности».
Формально дискуссии не было. Но спор разворачивался заочно, ибо кроме марксистских взглядов высказывались и другие, особенно в импровизированных докладах. Их авторы выступали без тезисов и вообще без видимой связи с темой симпозиума. Например, М. Иконников из Национального центра научных исследований Франции всю проблему государства в Азии и Африке сводил к «чудовищности бюрократии» и всячески гиперболизировал ее засилье. Невысокий, худой, с висячими пепельно-седыми усам-и, он как бы сверлил публику сквозь очки своим пронзительным наивно-голубым взором, призывая ее уверовать в то, что гостехнократия — «сила более опасная, чем другие правящие классы». Наоборот, Жерар Дестал де Бернис, профессор университета Гренобля, полный, седой, с мягкими манерами и прямым серьезным взглядом, представлял собой как бы антипод неистовому фанатизму Иконникова, говорил о «живом марксизме наших дней», о необходимости творческого применения теории научного социализма к сложной и далеко не однозначной реальности современного мира, в том числе афро-азиатского.
В течение всей работы симпозиума недалеко от председателя постоянно располагался бледновато-смуглый человек с хищным профилем мелкого ястреба, с выпуклыми темно-карими глазами, с серебристой сединой, как бы специально «подобранной» в тон его светло-синему костюму и желтовато-серому свитеру. С его невысоким ростом и сутуловатостью контрастировали гордая посадка головы и уверенные манеры. В перерывах восторженная молодежь окружала его, расспрашивала, брала автографы. А он держался весело и снисходительно, с показным демократизмом звезды первой величины, несколько даже утомленный ролью кумира и властителя дум. Это был известный теоретик «неомарксизма» Самир Амин, работающий в Дакаре египетский экономист и социолог, автор нашумевших в 70-е годы книг: «Накопление во всемирном масштабе» и «Неравное развитие: исследование социальных формаций периферийного капитализма». Когда-то он был членом компартии Египта, но, эмигрировав из родной страны, осел в Сенегале и выдвинулся там сначала как леворадикальный исследователь социально-экономических проблем Магриба, а затем и всего, как он говорит, «третьего мира». Самир Амин приобрел широкую популярность, особенно во Франции, где издаются почти все его работы, и в кругах ООН, благодаря эрудиции и образному языку его трудов, умению ловко увязывать отдельные положения Марксовой теории доленинского периода с анархо-негативизмом левых экстремистов типа Маркузе и весьма модным «а Западе пессимизмом. Звонкая эффектность его «марксистской» фразеологии привлекает симпатии молодежи, включая прогрессивно настроенную, а подлинное содержащие его работ вполне вяжется с либеральными, реформистскими и прочими антисоциалистическими взглядами мелкобуржуазного толка.
Разумеется, все с интересом ждали выступления Амина. Он хорошо знал Беляля, однако расходился с ним по принципиальным вопросам политики и идеологии. Доклад свой (содержание его он заранее не сообщил оргкомитету симпозиума) Самир Амин начал с общих положений о том, что мировой капитализм изменился, но что в Азии и Африке его развитие еще не завершено. Поэтому, мол, «существует граница между мировым и периферийным капитализмом». Докладчик приходил к совершенно неожиданному выводу: национальная буржуазия стран Азии и Африки неизбежно-де потерпит провал там, где попытается идти самостоятельно, но преуспеет там, где «сыграет роль агента международного капитала». Причину этого Амин видел в якобы неодолимом процессе «мондиализации капитала», то есть превращении его в повсеместно господствующую в мире силу. Дальше — больше: Амин предлагал делить весь мир на «Запад», в который включал все развитые страны, включая социалистические, и «Юг», под которым понимал все разнимающиеся страны. Переживаемая ныне мировым капитализмом, по его словам, «фаза кризиса и реструктурации» характеризуется желанием утвердить господство капитала и на «Западе», и на «Юге». При этом, говоря о сопротивлении этому желанию, Амин вовсе не имел в виду страны социализма, ибо в них, по его мнению, «социализм не реализован или реализован не так, как было задумано», а капитализм-де, стремится «интегрироваться» в страны социализма, используя мирное сосуществование, экономический диалог в условиях разрядки и особенно «геополитическую взаимозависимость между Востоком и Западом». Последнее буквально повергало Амина в панику, поскольку он счел нужным несколько раз об этом сказать, и в полном противоречии с этим тезисом в конце доклада он сказал об «уменьшении возможности столкновения сверхдержав в случае успеха левых сил на Западе и на Юге».
В сущности, Амин не сказал ничего нового по сравнению с написанным им 10–12 лет назад. Еще в августе 1977 г. в Лейпциге мне довелось выслушать убедительную критику всех этих аминовских концепций видным французским африканистом-марксистом Жаном Сюре-Каналем. Новым было лишь то, что сквозь искусственную схему «Запад — Юг» и «мондиализации капитала» у Амина прорывались как бы нехотя и с трудам сделанные признания роли стран социализма, само существование которых он желал бы не замечать. Хотя у молодежи Амин, как всегда, имел успех, от более подготовленных участников симпозиума не укрылись претенциозность, противоречивость и ложность его аргументов. Председательствовавший Мишель Морэ, профессор университета Хасана И, заявил: