Разумеется, здесь немало людей, одетых по-европейски. Но обилие людей в традиционных мусульманских костюмах бросается в глаза, особенно в сравнении со столицей Туниса. Объяснений этому несколько. Во-первых, Кайруан — это тунисская глубинка, периферия, до которой современные европейские моды доходят позже. Во-вторых, в Кайруане проживают в основном те социальные слои, которые крепче всего связаны с традицией и обычаями, может быть, в чем-то и косными: торговцы, ремесленники, мелкие сельские хозяева, занятые садоводством и овцеводством в окрестностях города. Только выделкой ковров в 60-х годах в Кайруане было занято, как говорится в брошюре «Кайруан вчера и сегодня», которую вручил нам руководитель провинциальной организации правящей партии «Новый Дустур»[1] Хасан Касем, около 5 тыс. человек, то есть седьмая часть населения города. Во многом этим же заняты расселившиеся вокруг Кайруана и влияющие на быт и хозяйство горожан племена конфедерации Злас. Прочие племена области заняты большей частью скотоводством.
Однако самое главное заключается в том, что Кайруан — священный город для мусульман Туниса и всего Магриба, оплот традиционализма и клерикальной оппозиции. Теоретически роль такого оплота всегда сохранялась в стране за религиозным университетом Зитуна, соперничавшим даже со знаменитым Аль-Азхаром в Каире. Однако с завоеванием независимости в 1956 г. правительство Туниса взяло университет под контроль и, осуществив в нем многие реформы, лишило его роли центра оппозиции. Иное дело Кайруан. Здесь до столицы далеко, а до Аллаха близко. К ярко-синему небу над белоснежным (лишь кое-где желтым и серым) Кайруаном тянутся минареты и купола многочисленных мечетей. Сюда текут нескончаемые толпы паломников: ведь семь посещений Кайруана приравниваются в Тунисе к паломничеству в Мекку, то есть к совершению обязательного для правоверных хаджжа! И конечно, здесь мусульманское духовенство, пытавшееся в первые годы независимости сопротивляться политике преобразований, чувствует себя несколько свободнее, чем в столице, иногда даже организует манифестации верующих под лозунгами поддержки «подлинного» ислама.
Все это мы знали еще до приезда сюда. Однако сам город — тихий, провинциально степенный, с неторопливым ритмом размеренной жизни, подстегиваемым лишь наездами туристов, — внешне был спокоен и приверженность традиции обнаруживал в основном в одежде как мужчин, так и женщин, среди которых редко попадались (в отличие от столицы) те, кто рисковал пройти по улице с открытым лицом. Естественно, нам хотелось увидеть подлинное лицо города. Сделать это было трудно, так как закрывающее это лиц® покрывало традиций стало фактически его частью.
Кайруан был основан в 670 г. как укрепленный лагерь наиболее известным из арабских завоевателей Магриба — Окбой ибн Нафаа. По преданию, Окба решил именно здесь, посреди голой степи, выстроить арабский город в тогда еще враждебной арабам стране только потому, что здесь проходил караванный путь и бил источник питьевой воды Бир Барута. Вода, очевидно, сыграла решающую роль, поскольку для бедуина VII столетия жизнь была там, где была вода и где проходили торговые караваны. Кроме того, далекий обзор во все стороны давал возможность издали заметить приближавшегося врага. Поэтому Окба, как пишут историки, воткнул копье в землю близ источника Бир Барута и воскликнул: «Здесь будет построен наш Кайруан, наш лагерь, который станет оплотом ислама навеки!» «Кайруан» по-арабски значит «оплот», «укрепленный лагерь». Так это название и закрепилось за первым арабским городом в Магрибе, впоследствии — центром всех владений арабов на севере Африки и Пиренейском полуострове, в Сицилии, Сардинии и Южной Италии.
В окружавшей город местности было достаточно строительного камня. Соседние себхи (пересохшие соляные озера) давали соль высокого качества, а оливковые рощи — масло и дерево. Найденная неподалеку глина послужила основой для процветания гончарного производства. Здесь был создан университет Дар аль-Хикма (Дом мудрости), в котором наряду с теологией и мусульманским законоведением преподавались также философия, история, химия и медицина. Составлявшие большинство новообращенные мусульмане горячо верили в грядущее «царство фикха» («права»). Поэтому популярны были религиозные деятели, такие, как Ибн Аби Зейд и особенно Сахнун Ибн Саид (755–854), утвердивший в качестве верховного кади всего Магриба непререкаемость маликитского толка суннитского ислама — самого строгого и бескомпромиссного. В X в. своими-трудами по медицине на весь халифат прославился Ахмед Ибн аль-Джаззар (924 —1004). Здесь процветали архитектура и ирригация. В помощь местным зодчим приглашали строителей из Дамаска, Багдада и Александрии. Население отличалось грамотностью, любовью к литературе, музыке, к шумным празднествам. Оно умело торговать и преуспевало в ремеслах.
Всему этому верится с трудом, когда идешь вдоль улицы Великой Мечети, главной в городе. Она протянулась более чем на 4 километра от разрушенного портала старых Тунисских ворот до южной оконечности Кайруана, завершавшейся прежде ныне исчезнувшими воротами Абу Рабиа. Это была самая оживленная улица города, застроенная крытыми единой кровлей торговыми рядами лавочников всякого рода, ковроделов, ткачей, оружейников, сафьянщиков, кожевенников, чеканщиков и т. п. Чем только здесь не торговали: драгоценными камнями, инкрустированными мечами и щитами, аравийскими благовониями, всеми специями Востока, золотыми изделиями и слоновой костью Судана, финиками и фруктами из оазисов Сахары! Мясники за один лишь день закупали до тысячи голов скота. Сейчас на этой улице тоже попадаются лавки, привлекающие туристов изделиями из черной и красной кожи с золотым тиснением, различными сувенирами, цепочками, цветными платками. Но они редки. Торгуют в основном на местном рынке — суке. А о былом процветании ремесел напоминают лишь отдельные названия, вроде Баб аль-Джаллядин (Ворота кожевенников). Нет уже ни прежних оживленности и размаха, ни прибыльной торговли. Возможно, отсутствие бойкости у коммерсантов вызывалось тем, что мы приехали не в разгар туристского сезона: в январе 1962 г. Но это не главное. Кайруан уже тогда был не тот, что прежде. Это признавали и сами местные жители, и руководители города, и даже упомянутая рекламная брошюра «Кайруан вчера и сегодня».
В полной мере сохранилось лишь местное ковроделие. Оно обязано своим существованием искусству кайруанских женщин. Более 2 тыс. мотальщиц и около 3 тыс. ткачих выделывают за год до 40 тыс. квадратных метров ковров. Посетив одну из мастерских, гордо называвшуюся «центром ковроделия», мы увидели там за работой девочек 8 —14 лет. Их руками и создаются ковры самых различных видов: исполняемые по старинным восточным образцам «зербия» и «аллуша», коротковорсовые бедуинские ковры «клмм» и «мергум». Обычно за месяц при 10-часовом рабочем дне девочки делали один ковер. Наилучшие из них с 1830 г. выставляются в музеях Туниса или украшают кайруанские мечети. Несколько в иной манере, как нам сказали, работают ковроделы в окружающих Кайруан племенах злас. Они ткут длинноворсовые домашние ковры «ктифа», широкие покрывала «абана» и декоративные шали «бахнуг».
Сегодня Кайруан — это прежде всего прошлое Туниса. И его нам показали, хотя и не полностью. Недалеко от города (менее чем в километре от северного входа в него — Тунисских ворот) расположен бассейн Аглабидов, династии арабских правителей Ифрикийи, т. е. восточного Магриба (800–909). Глядя на этот гигантский (128 метров в диаметре) круглый водоем 6-метровой глубины, мы слушаем рассказ гида:
— Бассейн вмещал до пятидесяти тысяч кубометров воды и был соединен с тридцатишестикилометровым акведуком, питавшимся из источника в Джебель-Шеришира к западу от Кайруана. Отсюда вода поступала в город. Такие же бассейны, называвшиеся в те времена «фескийя», обнаружены и в других местах. Некоторые из них использовались для орошения садов загородных резиденций Аглабидов и их преемников. Один из них сохранился в Раккаде. Он имеет форму трапеции, длина наибольшей стороны которой сто восемьдесят два метра.
1
С октября 1964 г. правящая партия Туниса называется Социалистическая дустуровская партия.