И случилось так: пошла между этими племенами вражда и кровавая распря за межи и угодья. Восстал род на род, свои воевали против своих и истребляли друг друга.
В ту пору два брата из могучего рода, воеводы Чех и Лех, сговорились покинуть родную землю, оскверненную междоусобиями, и сказали один другому: «Поищем новых мест, где бы наш род мог мирно жить и трудиться».
Еще от предков своих научены они были любовно возделывать землю, засевать ее различными злаками, разводить табуны коней, стада коров и овец.
Как решили, так и сделали. Созвали свое племя, принесли жертвы богам, взяли с собой изображения дедов[2] и, простившись с землей отцов своих, направились па запад солнца, в неведомые края.
И шел род за родом, и в каждом многочисленны были семьи, и были все меж собой друзья и родные. Впереди шли дозорные и вооруженные мужи, за ними – седобородый, но статный и сильный воевода Чех и брат его Лех, окруженные старейшинами и родоначальниками, все на конях. Дальше тянулись старики, женщины и дети – кто на телегах, кто верхами, брели стада скота, позади всех снова шли вооруженные мужи.
Сначала переселенцы шли землями, где жили родственные племена. Когда же миновали границу земли Хорватской и переправились вброд через реку Одру[3] вступили они в неведомые горные края. И там и дальше, в долинах реки Лабы[4], им еще попадались селения, жители которых говорили на их языке. Но когда перешли они эту реку, то вступили в пустынную страну, где селенья встречались лишь изредка и далеко отстояли друг от друга. Жители здесь говорили на непонятном языке и одеты были в звериные шкуры; немногочисленные, но смелые и воинственные, встречали они пришельцев с оружием в руках. Чех и Лех со своими людьми уничтожили их, разорили их бедные шалаши и землянки и пошли лесами все дальше и дальше.
Труден был путь непроходимыми чащами, трудны переправы через болотистые луга и топи, заросшие тростником и осокой, мхом и кустарником. Вечерами путники разжигали костры и жгли их до утра, чтобы свет, озаряющий лесную тьму, отпугивал коварных, лютых зверей.
Так дошли они до протекающей глухими дебрями третьей большой реки, Влтавы, и когда перешли ее вброд, начал весь народ жаловаться, что нет конца тяжкому пути и нет им отдыха.
Указал тут воевода Чех на высокую гору, синеющую над обширной равниной, и молвил:
– Пойдем к подножию этой горы. Там отдохнем и мы, и дети, и скот.
Двинулись они в путь и, достигнув горы, называемой Ржип, расположились у ее подножия. Родоначальники и старейшины осмотрели окрестные земли и нашли, что они плодородны. На заре пробудился Чех и пошел один-одинешенек еще полным сумрака, погруженным в сон лесом на вершину Ржипа.
Уже было утро, когда поднялся он на гору. Необозримые просторы обширного края раскинулись перед ним: вплоть до синеющих вдали гор простиралась широкая равнина с лесами и кустарниками, лугами и полями. Реки сверкали среди буйной зелени, как разлитое серебро.
Возрадовался, праотец Чех при виде благодатного края и задумался над тем, что пошлют им боги и что ожидает в грядущем его род и будущие поколения.
Сойдя вниз, поведал он, людям о виденном. На другой день многие, отправились в обход горы, желая обозреть все окрестности. Что увидели, понравилось им: реки, обильные рыбой, плодородные земли и весь вид того края. И объявили они, что он пригоден для поселения.
На третье утро, лишь показалось Солнце из-за леса, позвал Чех брата и старейшин и повелел им созвать народ. Взойдя с ними на возвышенное место, откуда был виден весь край, он молвил им так:
– Не будете вы больше жаловаться, ибо обрели мы страну, где станем отныне жить и селиться. Смотрите, вот земля, которую мы искали. О ней я говорил вам и ее обещал вам. Это наша земля обетованная, изобилующая медом, богатая зверем и птицей. Здесь всего у вас будет вдоволь. На такой земле устоим мы против любых недругов. Вот перед вами земля, какую вы искали! Только нет у нее имени. Поразмыслите, как назовем мы ее.
– Твоим, твоим именем пусть зовется она! – воскликнул старец с длинной белой бородой, старейший из родоначальников.
И тотчас все, старейшины и народ, повторили в один голос:
– Твоим, твоим именем!
– По тебе пусть зовется!
Преклонил колена растроганный волей всего народа воевода Чех и поцеловал землю, новую отчизну своего племени.
А затем, поднявшись, простер руки свои над обширным краем, благословил его и с волнением сказал:
– Привет тебе, священная земля, нам уготованная! Сохрани нас здравыми, сохрани нас невредимыми и размножь нас из рода в род отныне и вовеки!
Радостно поставил он на землю деревянных дедов, что в белоснежном покрове принесены были с далекой родины, и возжег великий огонь.
И принесли они в благодарность богам и для умилостивления их огненную жертву, и радовались все от мала до велика.
Пришло для всех время тяжелого, упорного труда. Разделив землю, начали чехи ее обрабатывать: лес выжигали или рубили, пни корчевали, почву взрыхляли, а на другое лето распахали сохой. Тотчас начали строить себе жилища – крытые соломой бревенчатые избы. Каждый род селился особо, на выделенной ему земле.
Сады, поля и луга были родовым владением, они принадлежали всем семьям одного рода; леса же, пастбища, реки и озера – всему племени. Что поселение, то и род. Дворы с хлевами, конюшнями, сараями и гумнами, обнесенными плетнем или тыном, строились кольцом вокруг деревенской площади.
С каждым годом прибывало селений и возделанных полей, с каждым годом земля давала урожаи всё обильнее и обильнее. На широких нивах волновались рожь, пшеница, ячмень, просо, овес; возле полей пестрых маков поднималась яркая зелень высокой конопли и нежного льна. В лугах и липовых рощах гудели пчелы, которые строили свои соты либо в колодах, либо в соломенных ульях, либо в дуплах деревьев. С каждым годом множились стада овец и коров, а близ селений, в загонах, бегали резвые жеребята и паслись прекрасные кобылицы.
Избранный старейшина управлял своим родом и его владениями. От имени рода читал он молитвы, приносил жертвы богам, встречал чужеземных гостей, разбирал тяжбы и назначал людям работу. Каждый получал свой урок, у каждого было свое дело. Женщины занимались хозяйством, пряли пряжу и ткали полотна, шили белье и одежду – рубахи, сукни[5], мужские и женские, штаны, плащи и тулупы. Мужчины пасли стада, охраняя их от хищных зверей, и работали в поле. Охотясь в лесу за зверем, они травили его, поражали из засады стрелами и копьями, ловили капканами, а волков – злейших губителей стада – заманивали в глубокие ямы.
Оживленно и шумно было в селеньях и окрестностях. С пастбищ доносились звуки пастушьей свирели; песни юношей и девушек раздавались в полях, на лугах и в садах.
Но в час полуденный никто не пел: в этот час глубокой тишины вылетали полуденницы и неслись в белых покрывалах, как светлые тени, по нивам к людским жилищам на пагубу детей, оставленных без присмотра; выходили безобразные колдуньи, большеголовые, с глазами разного цвета, насылающие на людей дикий плач; появлялись красивые лесные девы в белоснежных одеждах, с золотистыми косами и венками на головах.
Чехи боялись и их и язинок, которые усыпляли людей и выдавливали им глаза; боялись блуждающих душ, что носятся синими огоньками над топями и трясинами; со страхом обходили озера и лесные болота, где в тени кустов и старых деревьев подстерегал путников водяной, меняя свой облик, и куда на погибель заманивали людей бледнолицые русалки в зеленых одеяниях.
Но страшнее всех был владыка громов и молний Перун и могущественные демоны, обессиливающие тело людское, ломающие кости его и затемняющие разум. Им молились, принося к родникам дары – черных кур, голубей. Всего усерднее приносили жертвы Велесу[6], чтобы хранил он стада от падежа и был к ним благосклонен.
2
Изображения дедов — деревянные фигурки, изображающие умерших предков — покровителей рода, семьи.
5
Сукня — Старинная мужская и женская верхняя одежда из домотканного сукна. Богатые люди украшали сукни каймой или меховой оторочкой.