— Кто это готовил?
— Робот-повар. Не торопись-ка.
Эвада достал из кармана прибор, похожий на щуп, и «прощупал» вначале свою еду, затем порцию Ская.
— Можно есть. В принципе, проблемы случаются очень редко, а медицинский блок тут есть, причем автомедмодули нашего производства. Но если ты съешь то, что предназначено для существ с иным метаболизмом — неприятные ощущения гарантированы в самом лучшем случае. Роботы, конечно же, ничего не путают, но может напутать тот, кто комплектовал кухню. У меньших народов халатность — в порядке вещей.
Кирсан с трудом удержался, чтобы не скривиться: махровый расизм, если не сказать хуже. С другой стороны… Если быть циничным мудаком и смотреть в корень, то нацизм плох в двух случаях: первый — если ты не ариец. Второй — если ты ариец и к тебе на танках со звездами на башне приезжают объяснить, что ты не прав. Но в данном случае он, Кирсан, находится по «правильную» сторону от черты, разделяющей «высших» и всех остальных. Какая вероятность, что к балларанцам прилетят звездолеты со звездой на борту и начнут объяснять всю глубину их заблуждений? Судя по всему, невысокая.
Через час они вышли из зала ожидания, в дверях разминувшись с существом, похожим не то на прямоходячую крысу в скафандре, не то на космического хомяка с хвостом. Рост — метра полтора, и хвост еще метр.
— Кто это? — тихо спросил Кирсан.
— Сафатх. Вероятно, персонал базы, это их станция.
— Похож на хвостатого хомяка, не в обиду ему будь сказано.
— Ты не поверишь, но это и есть грызун вроде хомяка. С двумя хвостами.
— Вроде один был…
— Внутри отсека на скафандре два хвоста. У них они растут вертикально, один из копчика, второй — из позвонка перед копчиком.
— Охренеть… У них тоже своя империя, да?
— Ну не то чтоб аж империя. Они входят в Содружество на правах младшего члена, у них всего две планеты. Но они промышляют тем, что либо держат такие вот станции, либо служат на чужих. Им требуется меньше жилого пространства, меньше кислорода, меньше энергии — меньше всего, а еще они лучше приспосабливаются к измененным условиям. Соответственно, у них затраты ниже, вот за счет этой разницы они и шикуют, так сказать.
На посадочной площадке их уже ждал небольшой шаттл, похожий на летающий гроб с поворотными мотогондолами.
— Мы на этом летим? Он же маленький совсем.
— Корабль на орбите, это только челнок. Дальше мы летим на очень большом корабле, такие никогда не садятся, иначе разрушились бы от собственного веса.
Они вошли внутрь, в салон, рассчитанный человек на двадцать, и сели.
— Привет, Эвада, — произнесло переговорное устройство женским голосом.
— Привет, Хэш, давно не виделись, — отозвался Эвада. — Гляжу, тебе наконец-то доверили возить людей?
— Ага. Пристегнитесь.
Взлет был жестким и с перегрузками, от которых у Кирсана все съеденное ушло куда-то в самый низ вместе с желудком.
— Ну, Хэш, у меня вопросец наметился, — сказал Эвада, тяжело дыша, когда они вышли на орбиту.
— Как мне удалось сдать экзамен на пассажирские перевозки?
— Ага.
— Никак, меня оттуда сразу же прогнали. Просто один пилот-десантник приболел, а два других сошли с борта на отдых, вот подобрать вас и отправили меня. Ну, ты же знаешь, я самый аккуратный пилот во вселенной… из штурмовиков, ха-ха-ха! — звонко захохотала невидимая Хэш.
Скай только к этому моменту пришел в себя.
— То чувство, когда фраза «выгнали из камикадзэ за опасное пилотирование» уже не кажется шуткой, — пробормотал он, тяжело дыша.
Узреть «очень большой корабль» Кирсану не удалось: шаттл не имел смотровых окошек.
Стыковка, тем не менее, прошла мягко. Несколько секунд ушло на герметизацию отсека, затем посадочная дверь открылась, а из кабины появилась сама Хэш — жгучая и очень симпатичная брюнетка. Кирсан, впрочем, заметил, что она хоть и выглядит молодо, но, видимо, несколько старше Эвады.
— Осторожно, в доке нет гравитации, — предупредил Эвада.
«Включаю электромагниты в ботинках», раздался в наушниках голос искина.
Док — маленький, аккурат под судно такого размера или чуть больше. Они втроем вошли в шлюз и дождались обработки лампами и газом.
— Внимание, включается искусственная гравитация, — предупредил механический голос.
Сила притяжения появилась и плавно увеличилась до привычного.