Даже доктор Рихтер поддался на провокацию, хотя его четырнадцатилетняя доча училась в Петербурге, проживая у своей тётки. А вдруг повезёт породниться по случаю с целым князем наваррских кровей? Десяток лет разницы в возрасте детей, в нынешние времена считай почти ровесники. Вот и вызвал дочуру, благо из столицы всего лишь двое суток добираться, коли не по-курьерски, а на перекладных.
Две десятины - это как два гектара в будущем, ну или четыре футбольных поля. Как раз будущий семенной фонд вырастить, а не на потребление. Земля уже обработана и ждёт когда в неё чего-нибудь посадят по правильному, а не врассыпную. Целый доморощенный агроном из Вознесенска прибыл для руководства посевной. Воспитанник тамошний, да ещё и энтузиаст. И где таких Олег находит, ведь был Ефим простым монахом-пахарем, не более? И целого Егорку привёз, правда не для сельского хояйства, а птенца гнезда Старкова. С ним же прибыли дополнительно два воза вещей и инструментов, то бишь личного имущества. Не стал Олег за тридевять земель всё своё, надыбанное и накопленное, сразу тащить. Вдруг не пришёлся бы ко двору? Андрей Андреевич только ахал, наблюдая выгрузку.
- А это что за чудо-юдо барабанное?
- Это, ваше сиятельство, ударная установка для меня, - отрапортовал Артём (один из погодков первой главы), - буду аккомпанировать Олег Санычу, когда он на гитаре треньбренькает. Увы, рояля для моего братца Алёшки у нас нет, дюже громоздкий. Чужими пользуемся, когда дозволяют.
Легостаев удивился. Парни вроде дети какого-то мужика-каретника (да и по фамилии Каретины), а оказывается умеют на сложных музыкальных инструментах играть. Надо бы прослушать их, вдруг хорошо получится? Тем более, вон рояль в гостиной стоит и никто на нём всё равно не "треньбренькает". Песни Старко хороши, хоть и непривычны, может в шесть рук побогаче звучать будет? Вон и управляющий уже приглядывается и чего-то в голове считает. То ли стоимость привезённого, то ли возможные прибыли, коли к Олегу устроится в качестве импрессарио? А, что, небось на Москве юных музыкантов приглашали состоятельные люди, причём с их скарбом, да за него ещё и приплачивали. Вот же незадача, цыган следует сразу заказать, а ну как монастырские могут и цыганские песни петь? Впрочем князь достаточно богат и мог позволить себе и одно, и другое. Ладно, потом видно будет, когда дело пойдёт...
Глава 5
Глава пятая
Лёгкая кавалькада из четырёх всадников и не очень уклюжего тарантаса объявилась через три дня. Верхом прибыли три офицара и лицо гражданской национальности, лайбой управлял почему-то лакей в ливрее, а своеобразное четырёхколёсное средство передвижения заполняли кофры и сундуки.
- Видимо на вечный постой барчуки едут, - сочувствовали деревенские, - поди прогнали с полка за ненадобностью.
Староста угомонил болтунов своей свирепой мордой, глянув от чистого сердца и напомнил, что крестьянскую честь отдают путём срывания шапки и поясным поклоном. Не то самые недисциплинированные попозжа кнута отведают по всей строгости закона. Так что, прибывшие под занавес дня, оценили вежество встречающих. По мраморной лестнице особняка спустился не только дворецкий, но и сам князь, величаво и со счастливым лицом. Стандартная процедура обнимашек и похлопушек сопровождалась взаимопредставлениями титулов и имён, а ответная реакция Легостаева-старшего мнилась пристроившемуся с боку припёка Олегу:
- Царь...очень приятно...царь...царь...очень приятно...милости просим...
Наконец-то прозвучало:
- Олег Старко, выпускник Вознесенского монастыря, мой воспитанник.
Прозвучало кривовато, как будто князь лично всю жизнь занимался этим юношей, но в суматохе оказалось незаметным. Прибывший багаж растащили челядины по гостевым комнатам, лакея отправили привести себя в порядок, а экипаж отбыл вместе с конной тягой в лошадиные свояси. Остальные прошествовали в одну из гостиных, чтобы испить винца с дороги и обменяться парой слов перед процедурой переодевания к ужину.
Дворовые пофыркали и вынесли вердикт:
- Не, наш Олег Саныч получше смотрится, да и обоз у него побогаче будет. Сурьёзный барин вырастет с годами из нашего.
Вот и поделили: кто-то уже "наш", а кто-то и нет.
Среди прибывших своеобразно выделялся Артур Альбертович, сын барона Юнгвальта. Он обо всём имел мнение, соответствующее определённым кругам молодёжи, и раздражался, что денежные суммы не бесконечны по пророде.