– А ты в ресторане пить будешь?
– Мужчина, я не пью. Могу пригубить хорошего вина. И не больше.
– Извини. Но я это к тому, что ты за рулём. Может, без машины обойдёмся?
– Я уже не могу без моей малышки. Да и ты как-никак, а полицейский. Думаю, прикроешь, – она посмотрела на меня хитро, улыбаясь.
– Без «базара», если, конечно, в стельку не напьёшься. Я, кстати, всегда считал тебя немножко заторможенной, такой тихой серой мышкой – бухгалтершей.
– А вот хамить и утверждаться за мой счёт не надо. Мне твоя крутость прекрасно известна. Я отлично знаю, кто чего в нашей фирме стоит.
– Я не хамлю и не утверждаюсь. Ты у нас тихой девочкой сидела, бухгалтерию в основном вела. А вот сейчас прямо вся из себя раскомандовалась. Да так, что я, можно сказать, чуть ли не в ступоре, со мной такого ещё не было.
– И это для тебя так неожиданно, что ты ввёл в оборот такие слова, как «базар» и «в стельку»?
– Именно так, совершенно в точку. Вылезло, понимаешь ли, из меня пролетарско-бандитское. Сама знаешь, где тружусь. В общем, ты для меня полнейшая неожиданность.
– Не представляешь, какие тебя ещё ждут открытия!
– Хорошие или не очень?
– В основном хорошие. Можно сказать, даже отличные.
– Успокоила, а то я даже стал немножко мандражировать.
– Если, конечно, можно, то забудь свои ментовские выражения хотя бы на сегодняшний вечер. Мы воспитанные, интеллигентные молодые люди из приличных семей. И ни шага в сторону от этого.
– Ты позвонишь, когда подъедешь или мне у подъезда ждать?
– А ты как думаешь? Тест на сообразительность и порядочность.
– Ровно в семь я у подъезда.
– Можем же, если захотим. Ты всё выше и выше поднимаешься в моих глазах, – Анка засмеялась, а я почему-то смутился.
Ресторан как ресторан, ничего особенного. Но и дешевизны, бросающейся в глаза нет. Медленные танцы под плачущую скрипку, никаких тебе разудалых плясок. Все чинно и солидно. Черноокая и вся из себя красивая певица исполняет свой песенный репертуар без микрофона. Я уже притёрся к новым вещам и чувствую себя просто отлично. Прямо весь из себя такой ладный, широкоплечий и стройный. В обычной одежде на это как-то внимания не обращал. На спутнице обтягивающее светло-серое платье, которое откровенно подчеркивает её изящную фигурку. Смотрю, что уже многие мужики косятся в её сторону, но не решаются при мне глазеть откровенно. Когда в фойе, у огромного, на всю стену зеркала я увидел себя и Анку, мне показалось, что мы созданы друг для друга. Прямо идеальная пара как внешне, так и, возможно, внутренне. Второе определит время, лучший судья во всём.
Зал заполнен на три четверти, за четырёхместным столиком мы одни, на котором в хрустальном графинчике триста граммов коньяка «Хенесси» для меня, и вся из себя красочная бутылка итальянского вина для дамы. Для неё же два экзотических салата, для меня громадная отбивная из телятины.
– А ты почему без мясного?
– Здесь так положено. Сильные мужчины употребляют исключительно мясо, если они, конечно, мачо, а хрупкие и нежные дамы лёгкие салаты. Прелесть этого ресторана в том, что отсутствует дресс код. Не надо выряжаться в обязательные вечерние платья и костюмы. Хотя народ собирается здесь приличный: средний класс и даже немножко выше. Главное, чтобы все были одеты в брендовую одежду. Китайский ширпотреб здесь не котируется и, в общем-то, презираем.
Мы танцуем через танец. Триста граммов коньяка – доза для меня не критичная, можно сказать, даже слабая, но перебор сегодня исключён. У меня по плану продолжение этого романтичного вечера до утра (как минимум). И моя спутница явно не против. Она уже изрядно разогрела меня плотными танцами, её тело покорно и податливо прижимается ко мне. А мои руки уже изучили её талию и чуть-чуть бёдра. Если честно, то я бы уже отбыл с Аней к себе на квартиру, но в этом заведении свои правила, и мы выбираемся на улицу только в первом часу ночи. Очень неприятный момент в виде счёта за ужин, почти пятнадцать тысяч рублей. Понятно, почему здесь тусуется определённая публика, голытьбе это просто не по карману. Чувствовал себя последней дешёвкой, когда Анка передала мне эти пятнадцать тысяч. Успокаивает одно – это долг и никак иначе. Чувствовал себя так паршиво, что остатки коньяка замахнул одним глотком, не смакуя, как здесь принято. А это больше ста граммов, и хорошо, что девушке хватило ума не смотреть на меня в этот момент осуждающе, настроение упало бы еще ниже. А она улыбнулась ласково и увела танцевать. Прижалась так плотно, что невыносимо захотелось остаться с ней поскорее наедине. И Анка это почувствовала, так что за стол мы больше не вернулись.