– Ну что, оформляем протокол или договор о сотрудничестве? Кстати, как тебя звать-то?
– Олег Кантовщиков. Для своих – Кант.
– Не пойму я тебя Олег, что ты так сильно «паришься» по пустякам. Я же не буду тебя заставлять трудиться по-ударному. Что сделаешь, то и сделаешь. На вот ручку, бумагу и пиши: я, Олег Кантовщиков, по кличке Кант, обязуюсь сотрудничать со старшим лейтенантом Угловым.
Парень неохотно взял ручку. Всё отлично. Теперь не дать ему время на раздумья. Вот потому и говорю тихим голосом, не останавливаясь – заговариваю. Убеждаю, что всё будет лады, тип-топ. Мы с этой минуты друзья-товарищи на всю оставшуюся жизнь. Через пять минут убойная для уголовника бумага составлена и им подписана, а так же пальчики откатаны на этой самой зловещей бумаге. Всё, дорогуша, назад тебе пути заказаны. Это у меня уже третий стукачок на районе. Бумагу хотел спрятать в сейф, но раздумал, не стоит рисковать, заберу домой, так будет надёжней. Я уже в этом кабинете почти никто.
– Ещё один момент, Олег. Во всём этом есть небольшая тонкость. Бумагу ты написал – это хорошо, но надо ещё делом подтвердить наше сотрудничество. Я не думаю, что ты начнёшь двойную игру, но всё же… И не я это придумал. Наши, которые в войну с немцами сотрудничали, кровью были повязаны. Своих расстреливали, чтобы назад отскочит соблазна не было. Да и ваши такой же методой пользуются, покупая наших. Так что извини, но в три дня дай мне любую информацию, пока твоё дело за сроком давности актуальности не потеряло. Одну любую информацию и гуляй себе без претензий.
Своего нового сотрудника я лично вывел на улицу, на свободу. Он отвлёк меня от главного дела почти на два часа.
«Секрет» в деле инкассаторов
В восемь вечера собрался весь наш детективный коллектив. Первым рассказал о своих не очень плодотворных розыскных мероприятиях Сысоев. Никаких улик не обнаружено, разве что маршрут определил, на котором нет ни одной камеры слежения. У второй группы такой же результат, что, в общем-то, логично. На первый раз все предсказуемо, но опять же, мои коллеги копытами землю не роют, и рыть не собираются. Это у них явно в глазах проскальзывает. К большому сожалению, но это не та команда, с которой можно добиться нужного результата. По крайней мере, сегодня. Они инициативы не проявляют, и никаких версий не выдвигают. Получается, что результат моих коллег по большому счёту не волнует.
Я же одну особенность подметил, и совсем недалеко от места преступления. Но пока не могу этот штрих никак привязать к убийству инкассаторов. Не могу его четко представить, как одну из составляющих преступления. Может быть ещё что-то выплыло бы, но пешком много не находишь, да и время потерял с карманником.
– Как я понял, никаких зацепок нет…
– Почему никаких? Выяснили, что на выезд из города есть две дороги без камер видео наблюдения.
Сысоев изображает настоящего следака.
– Эти дороги в никуда. Одна – на заброшенный завод, другая – в дачный кооператив. Развалины завода, как и дачников, уже «прошерстили» наши оперативники. Вы нашли хоть одного свидетеля? Нам нужен хотя бы один человек, видевший мотоциклистов.
– А ты сам что-нибудь «нарыл»?
Зама явно напрягает мой командирский тон. Не хочет понять простую истину: я – действующий сотрудник полиции и опытный оперативник, на счету которого семь раскрытых преступлений. Это не много, если разбросать по годам службы. Получается, чуть больше одного в год. Но и таким результатом не могут похвастаться ни в нашем отделе, ни, тем более, вот эти мои любители. А если сказать честно, то у меня к розыскной деятельности способности. Может, звучит нескромно, но это факт. И судьба ко мне благоволит, вот и сегодня подкинула очередного сексота. Так презрительно называют осведомителей в бытовой среде, не понимая, что от их деятельности спокойно и безопасно живётся большинству.