— Луиза, Луиза, смотри!
В толпе она различила чёрное платье и белую косынку. Странно, что горничных и стюардов практически не было видно. Хотя… они наверняка уже покинули лайнер со своими господами, ведь так? Девушка в косынке крутила головой, не решаясь сделать шага к шлюпке. Толкаясь и отпихивая её, дамы и господа пробирались к ним. В данной ситуации подобное поведение вызывало у Лиззи острый приступ жалости, в том числе и по отношению к тем, кто так себя вёл. Каково им потом с этим жить? Просыпаться и мучиться угрызениями совести? Видеть кошмары по ночам?
Борешься за свою жизнь, борись! Но не ценой жизни другого человека! Бороться можно и нужно со стихией, с компанией, отказавшейся загромождать палубу шлюпками, с Чарльзом Лайтоллером, который с завидным — читай, тупейшим — упрямством отстаивал права женщин и деток на все места в шлюпке сразу — даже пустые! Полупустые шлюпки спускали на воду, а всё из-за того, что по мнению Лайтоллера, истинный джентльмен не посмеет шагнуть в шлюпку. Но ведь место мужчины — рядом с любимой женщиной и ребёнком; родителями, о которых надо заботиться. Как хорошо, что Жизель вложила в голову Эстер идею в обязательном порядке сажать супругов в одну шлюпку! Жизель и Эстер… Хоть бы с ними всё было в порядке!
Но если Мёрдок и Муди, отчаявшись оттаскивать целующихся друг от друга, прислушались к мисс Бэйли, то Лайтоллер её увещеваниям так и не внял. Но ведь он тоже хотел как лучше! Лиззи устыдилась своих мыслей. Да какое право она имела кого-то винить?! С Лайтоллером её роднило то, что и он никогда не переставал верить в свою счастливую звезду.
«Если понадобится сейчас, я уступлю своё место! Я спасусь! Я не потревожу Гарри, но спасусь, и буду ждать его!.. Я спасусь. Я спасусь!» Тем более, шлюпки пока ещё оставались. «На крайний случай разыщу Молли». Сердце зашлось так, что Лиззи вынуждена была ухватиться за край бортика.
Самообладание и самообман в её случае явно шли рука об руку. Ну кого она пытается обмануть? Стоит ей ступить на палубу, как она первым делом побежит к Брайду! А как ещё ей убедиться, что с ним всё будет в порядке? Вдвоём они непременно спасутся! А в шлюпке ей не доплыть… Если бы не намёки Брайда, ни за что бы не села, не убедившись сначала, что ему ничего не грозит! Он ни в жизнь не сдался ни Элеоноре, ни Слейту, но отчего тогда так заходится сердце? В сознание ворвался голос мисс Монтейн.
— Это она! Лиззи, это Анита. Но она такая пугливая. Ей ни за что к нам не пробраться!
— Тише, тише, — плачущим голосом сказала Лиззи и ободряюще сжала руку мисс Монтейн. — Мы попробуем, слышите? Попробуем!
Она придвинулась к краю, привстала и, неловко дёрнувшись вперёд, потянула Лайтоллера за рукав.
— Сядьте уже! — прикрикнул он. — Назад! Джентльмены, назад!
— Пусть они пропустят даму, сэр! — вскричала Лиззи. — Вон, вон она стоит! Её не пускают, сэр. Прошу вас! Пусть приведут её ко мне, пожалуйста, — надрывалась она, не особо уже надеясь на успех. Я без неё не поплыву. Пропустите её, ради Бога, я вас умоляю! Пожалуйста, сэр, пожалуйста!
Какой-то молодой человек проворно взял Аниту под локоть и подвёл к дамам, ожидающим своей очереди. Бросив суровый взгляд на Лиззи, Лайтоллер с присущей ему энергичностью резким движением усадил недоумевающую Аниту в шлюпку: — Отставить возражения, мисс!
Узнав госпожу, Анита обрадованно вскрикнула.
— Где ты так долго ходила? — с напускной строгостью в голосе пожурила мисс Монтейн, а в следующее мгновение её губы задрожали, и она укрыла горничную шалью.
— Как хорошо! Как хорошо, что вы нашлись, — выпалила Лиззи, переводя взгляд с одной девушки на другую.
— Лулу! Лулу! Мисс Монтейн встрепенулась. Лиззи утёрла слёзы, и, избавившись, наконец-то от пелены на глазах разглядела в джентльмене, приведшем Аниту, Билла Таннена.
— Билл, — прошептала Луиза. — Садись со мной! — Она вскочила.
— Вот, держи! — С этими словами Таннен-младший протянул Лулу своё пальто. — В такой мороз недолго и насморк какой-нибудь подхватить. Мы непременно увидимся, Лулу! Непременно, — сказал он, но голос его звучал глухо.
По щекам мисс Монтейн текли слёзы. Лиззи с замиранием сердца наблюдала за ними, будучи не в силах пошевелиться. «Гарри, Гарри, Гарри», — в ритмичных частых стуках сердца ей чудился звук его имени. И все они говорят одно и то же! Увидимся… Увидимся когда?