Однако Василий III в просимой охранной грамоте на королевских послов отказал, потребовав, чтобы в состав посольства вошли указанные им лица, а в самой охранной грамоте чтобы было ясно сказано, что она выдана по просьбе короля75. Петр Томицкий, подканцлер Польши, в письме одному из своих корреспондентов сетовал на то, что охранный лист на послов не получен и дело, похоже, идет к войне, к которой литовские паны в настоящее время не готовы76. Нуждаясь в мире, паны предприняли еще одну попытку, на этот раз как бы полуофициальным путем, склонить русское правительство к продлению перемирия: литовская рада отправила от своего имени гонца Ю. Клиновского с посланием от 8 ноября 1533 г. к боярам кн. Д. Ф. Вельскому и М. Ю. Захарьину. В послании паны просили, чтобы бояре великого князя «на то… приводили», дабы он прислал своих послов к их господарю или выдал опасную грамоту на приезд литовских послов в Москву77. Упомянутый выше П. Томицкий с одобрением отнесся к известию об этой миссии и выразил надежду на продление перемирия, поскольку литовские паны, которым, по его мнению, недостает согласия между собой, «в настоящее время не готовы к войне с таким упорным и превосходящим по силе противником»78.
Ю. Клиновский прибыл к первому декабря на русскую границу, но был задержан в Вязьме: через несколько дней из Москвы пришло известие о смерти великого князя79. Василий III умер в ночь с третьего на четвертое декабря 1533 г.80
Суммируя сделанные выше наблюдения, можно сделать вывод о том, что в русско-литовских отношениях второй половины 20-х — начала 30-х гг. XVI в. сохранялась постоянная напряженность, а временами (как в 1528 или 1532 г.) оба государства балансировали на грани войны. Чувствуя свою неготовность к ней, власти Великого княжества Литовского прилагали большие усилия к поддержанию шаткого перемирия. И хотя Василий III, занятый казанскими и крымскими делами, так и не начал тогда открытого вооруженного конфликта с Литвой, но пограничная война тлела все эти годы без передышки, причем очагом наиболее ожесточенных столкновений оказалась Северщина: именно ей суждено было стать главным районом боевых действий в предстоящей Стародубской войне.
Глава 2
ЛИТВА ГОТОВИТСЯ К РЕВАНШУ. КОНЕЦ 1533-го — ЛЕТО 1534 ГОДА
Со смертью Василия III перед правительством его преемника Ивана IV встала задача перезаключения всех существовавших дотоле соглашений с другими государствами: по меткому выражению И. И. Полосина, «всякая перемена главы правительства, по понятиям… той поры, влекла за собою естественную смерть дотоле существовавших международных отношений»81. В первую очередь была сделана попытка определить отношения с Литвой.
18 декабря 1533 г. посланник Ю. Клиновский был принят теми лицами, к которым был направлен: боярами кн. Д. Ф. Вельским и М. Ю. Захарьиным. 21 декабря он был отпущен обратно, а 27-го числа того же месяца к литовской раде с ответным посланием бояр отправился слуга Д. Ф. Вельского Юшка Звягин. Вельский и Захарьин сообщали панам, что великий князь Иван хочет с королем «миру и добрые смолвы», пусть паны-рада «наводят» короля на то, чтобы он с великим князем «потому ж похотел миру и добрые смолвы» и для переговоров о мире прислал в Москву своих «великих послов», для приезда которых с Ю. Звягиным высылалась опасная грамота82. Вместе со Звягиным 27 декабря из Москвы выехал посланник великого князя Тимофей Бражников-Заболоцкий: от имени Ивана IV он должен был сообщить королю о смерти Василия III и занятии престола его сыном, а также сказать «от своего государя королю, чтобы король с государем нашим был в дружбе и в братстве»83. Одновременная отправка посланников к раде и к королю была обусловлена требованиями тогдашнего посольского обычая: дипломатические сношения могли вестись только между равными по статусу сторонами: между панами-радой и боярами, между великим князем и королем84. Итак, после смерти Василия III русское правительство заняло миролюбивую позицию по отношению к Великому княжеству Литовскому. А как отнеслись в Вильне к перемене на московском престоле? Первое известие о смерти Василия III пришло в литовскую столицу из Полоцка и других пограничных мест 24 декабря 1533 г.; в том же сообщении говорилось о том, что братья покойного хотят лишить власти его малолетнего сына-наследника85. Сначала слухам о кончине Василия III при виленском дворе не поверили86, но затем с границы стали приходить сообщения, подтверждавшие это известие, а заодно — и новые слухи о борьбе за власть при московском дворе87. Эти известия пробудили в Литве надежду на возвращение утраченных при Василии III земель. Канцлер Великого княжества Ольбрахт Гаштольд писал 13 января 1534 г. князю Пруссии Альбрехту, что Василий «многие крепости господаря нашего захватил обманом», теперь же, после его смерти, эти «крепости и владения, им захваченные, с Божьей ласки, могут быть возвращены, к чему сейчас самое подходящее время»88. Другой виленский корреспондент Альбрехта, Николай Нипшиц, сообщал ему в письме от 14 января, что в случае, если в Москве вспыхнет междоусобная война, литовцы попытаются вновь овладеть Смоленском89.
75
Historia dyplomacji polskiej. Т. 1. S. 656 (со ссылкой на кн. 193 Варшавской копии Литовской метрики).
81
87
Ibid. № 13, 17, 18. Р. 25, 31—33. Подробнее см.: