– Но я не гарантирую, что оно там поместится и тем более приживется, – добавил тот. – Говорю же, слабенькая девочка. Спасибо, если выживет. У тебя запасной нет, Одо?
– Увы, мэтр Оллен, – со сдержанным бешенством ответил канцлер, – поэтому постарайтесь обходиться с этой юной особой как можно аккуратнее.
– Не злись, я просто стараюсь разрядить обстановку немудреной шуткой. – Маг похлопал его по плечу. – И освободи мне место.
Клянусь, я готова была вцепиться в канцлера обеими руками, лишь бы не оказаться лицом к лицу с этим… странным человеком!
– Одо, как обычно, нагнетает обстановку, ему по должности положено, – сказал мне мэтр Оллен, усевшись напротив. Из одежды на нем остались одни видавшие виды подштанники, и это было настолько нелепо, что я подавила нервный смешок. – Не бойся. Смысла нет бояться: если получится, все будет хорошо, если нет – ты свихнешься и ни о чем уже не вспомнишь.
– Вы умеете приободрить, мэтр, – выдавила я улыбку.
– В мыслях не держал. Говорю как есть… – Он протянул руку канцлеру. – Давай, Одо. Раз уж решился, что тянуть?
Тот молча вынул из-за пазухи уже знакомую мне подвеску. Теперь я разглядела, что это вовсе не камешек, а крохотный флакончик рубинового стекла. И как можно было перепутать? Впрочем, в кабинете госпожи Увве я не слишком-то приглядывалась… Или, вероятно, кулон был зачарован от посторонних глаз, кто знает?
– Еле уговорили ее величество, – негромко сказал мэтр Оллен, покачав крохотный сосуд на ладони. – Не хотела, чтобы кто-то видел… всякое. Семейное. А куда деваться? Спасибо, она Одо любит до умопомрачения, ему и доверила свою память, а я так, помог: кто же сумеет ее извлечь? Не чужого же звать?
Я лишилась дара речи, перевела взгляд на канцлера, но по его лицу невозможно было что-либо прочесть. А спрашивать, что именно имел в виду мэтр Оллен, я не рискнула.
– Сядь прямо, – велел мне маг, и я повиновалась. Босым ногам сразу стало холодно на полу.
– Заглушки не забудьте, – сказал канцлер. – Чтобы не вышло, как в прошлый раз.
– Кто же знал, что несчастная будет так кричать? Не забуду, не переживай…
О ком они? О моей предшественнице? Что они с ней сделали?..
– Смотри мне в глаза, – мэтр Оллен взял меня за подбородок. – Вдохни поглубже, выдохни, расслабься. Да, вот так… Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох…
Я втянула носом вовсе не воздух. Это нечто было плотным, почти как вода – я однажды едва не захлебнулась в ванне, когда была совсем маленькой, и запомнила это ощущение, – однако вещество не перекрывало дыхательные пути. Я не задыхалась, но оно словно втягивалось внутрь, и…
Это было как фейерверк в ночном небе – на праздники их запускают столько, что видно из любого окна пансиона. Помню, мы с девочками бегали от одного подоконника к другому, запрыгивали на них, чтобы лучше видеть яркие огни, и даже сторож, даже дежурная воспитательница нас не ругали…
Мама?.. Да, это мама – красивая, в изысканном наряде, от нее тонко пахнет духами, она обнимает меня и сестер… Братья подходят поцеловать ей руку – они уже совсем взрослые юноши, такие… Такие, что если б я не была их сестрой, то непременно влюбилась бы! И я еще посмотрю, что за принцессу сосватали старшему, может, она мне не понравится…
Отец – высокий, массивный, когда он входит, в покоях сразу становится тесно. Когда я была маленькой, он поднимал меня к самому потолку, к сияющей волшебными огнями люстре, кружил и подбрасывал, а я смеялась…
Сестры и сейчас смеются – обсуждают женихов. Кажется, подумывают о том, как бы поменяться на время – из этого может выйти замечательное приключение! Они ведь так похожи, что их, кажется, только мэтр Оллен способен различить. Даже мама путает, что уж говорить о посторонних! Впрочем, Одо их тоже не путает. У него будто волшебное стекло в глазу, которое позволяет видеть обман: сколько раз я пыталась его провести, но ничего не вышло!
«Смирись, – сказал мне однажды второй брат со смехом, – это невозможно». Но разве я могла отступиться?
Одо был всегда, сколько я себя помню. Он маячил тенью рядом с отцом, вроде бы незаметный, но тот прекрасно слышал его голос. Старший Мейнард был такой же, но его я почти не запомнила, знала только, что Одо занял его место, будто всегда там находился. Может, так и было, если отец готовил его к этому едва ли не с рождения. Иностранец, сумевший занять один из ключевых постов в Дагнаре, не мог упустить его даже после смерти…
Отец его любил, уверена. Мама опасалась, но признавала, что настолько верных людей днем с огнем не сыщешь, а потому можно и потерпеть. Старший брат спорил с Одо до хрипоты и почти всегда проигрывал, а если побеждал, то с неизменными уступками. Второй вообще старался с ним не сталкиваться. Сестры считали, что канцлер – мужчина интересный, но настолько замкнутый, что, наверно, и не женится никогда, разве только ему прикажут. Ну или из чувства долга, чтобы воспитать наследника и поставить его на свое место, как сделал Мейнард-старший: тому ведь сосватали нашу очень дальнюю родственницу, то ли внучатую племянницу отца, то ли многоюродную кузину по материнской линии…