Одо не верил мне, но потом пришел мэтр Оллен, посмотрел внимательно, выругал придворных медиков последними словами и сказал – я больна. Я тяжело больна, и нужно что-то делать, срочно, потому что и так уже случилось чудо – страна удержалась на самом краю, качнулась, но устояла. Вот только эта ноша, похоже, сломала юной королеве спину или, вернее, проломила голову. И если ничего не предпринять, все станет еще хуже, чем после той катастрофы…
Было еще много всякого: чужие лица, разговоры, улыбки и жесты, и все это мелькало так быстро, что меня замутило, а потом я не вытерпела и взмолилась:
– Не надо! Перестаньте, мэтр! Я не могу… не надо больше, у меня голова разорвется!..
И вдруг все прекратилось.
– Говорил же, слабенькая, – мрачно буркнул мэтр Оллен и принялся одеваться. – Скажи спасибо, что хоть столько выдержала. Повторить не проси – точно свихнется.
– Спасибо… – прошипел канцлер и наклонился ко мне. – Как вы?
– Как будто у меня в голове маслобойка, – честно ответила я, заметила недоумение на его лице и удивилась в свою очередь: – Вы никогда не видели?
– Богиня миловала, – сухо ответил он, но тут же спросил другим тоном: – Очень больно?
В голове гудело и стучало, казалось, будто она распухла впятеро против положенного размера, но терпеть было можно. Так я и сказала.
– Ну, может, я и погорячился с выводами… – пробормотал мэтр Оллен. – Но повторять все равно не стану. Держи свое сокровище. А этой… сам знаешь, чего накапать. И сам поспи хоть пару часов, ты уже на умертвие похож. Бывай!
С этими словами он шагнул в зеркало и исчез.
Канцлер спрятал красный флакончик и закрыл потайную панель.
– Что случилось с другими? – спросила я. – С той, которая кричала? Наверно, она не одна была?
– Не выдержали, – коротко ответил канцлер. – Очевидно, чего-то мы не учли. Или, возможно, вас спасла королевская кровь. Ваша предшественница лишилась разума на моменте крушения. Вы продержались удивительно долго.
– И все равно не успела увидеть всего, так? – Я снова подобрала под себя озябшие ноги, не заботясь уже об обивке кресла.
– Увидели, просто не успели осознать. Не все, но большую часть. А оставшееся я в вас вобью. Если потребуется… – Он вдруг улыбнулся, горько, улыбка эта напоминала болезненную гримасу. – Если потребуется – оплеухами.
– Вам-то это зачем? – спросила я, поежившись. Рука у него тяжелая, если верить чужим воспоминаниям.
– Представьте, для кого-то клятва верности – не пустой звук, – ответил канцлер. – А теперь идемте. Я отведу вас назад. Сможете выспаться, а увиденное лучше всего уложится во сне. Полсуток сберегли, уже хорошо…
– Вы не спросите, что именно я увидела?
– Непременно. Вас ждет экзамен, забыли? Но прежде чем выпустить вас к самой строгой комиссии – почтенной публике, я допрошу вас сам.
Я послушно последовала за ним, чуть не лишилась чувств, когда магический переход вывернул меня наизнанку – кажется, это было чересчур после манипуляций мэтра Оллена, – но быстро отдышалась. Хорошо еще, канцлер не спешил, вернее, изо всех сил старался соразмерять свой шаг с моим. Получалось неважно, если честно.
Уже на гравийной дорожке я не выдержала:
– Одо, можно, спрошу?
Это были не мои слова, и я почувствовала, как напряглась рука, на которую я опиралась, вернее, за которую цеплялась изо всех сил, чтобы не споткнуться и не отстать. Так говорила ее величество, а я должна была сказать что-то вроде «позвольте задать вопрос» или «разрешите спросить». Но ведь такие мелочи и есть самое важное, верно? Странно будет, если я стану обращаться к старому знакомому не так, как обычно! Конечно, официальная речь может подчеркнуть неудовольствие, но зачем нужно, чтобы кто-то решил, будто королева сердита на канцлера?
– Спрашивайте, конечно, – ответил он и явным усилием воли умерил шаг.
Он всегда был таким – не порывистым, но стремительным в движениях, и отец… то есть его величество порой ворчал, что не в состоянии уследить за перемещениями Одо. Вот только что был здесь, подавал бумаги – и уже исчез, и оказался на другом конце зала! Хоть гирю ему к ноге приковывай, как каторжникам в незапамятные времена, чтобы немного замедлить…
– Зачем мэтр Оллен раздевался?
Клянусь, канцлер споткнулся.
– Это все, что вас заинтересовало?
– Конечно же, нет, но другое… как вы сказали, не улеглось еще в голове, – созналась я. – А настоящих магов я никогда не видела, поэтому интересно… Так зачем мэтр Оллен снял одежду?