Пауза показалась мне долгой, даже слишком, но наконец канцлер шагнул ко мне и осторожно дотронулся до моей руки – я так и держала их перед собой.
– Вы слишком много думаете, сударыня, о тех вещах, которые вас не касаются, – сказал он. – Но это начинает мне нравиться.
– Не понимаю…
– Мэтру Оллену придется немного постараться и зачаровать для вас какой-нибудь перстень или браслет. А вам нужно будет поменьше выставлять руки на обозрение. Если незначительные изменения в фигуре ее величества способен распознать не всякий мужчина, особенно когда за дело берется Ланни, то руки – другое дело, они на виду. И даже если опять-таки мужчина не заметит разницы, женщина непременно обратит на это внимание.
Я выдохнула с облегчением: моя мысль оказалась вовсе не бесполезной. Однако ответа на вопрос я не получила, а потому продолжила:
– Так что же со слугами? Пускай госпожа Ланни, Эм и Эн немного… м-м-м… одурманены, но как же Нэна? Она знает, кто я такая на самом деле?
– Да. Вы не первая ее подопечная. Насчет Нэны можно не сомневаться – она связана клятвой жизни.
Это прозвучало просто, даже небрежно, но я поежилась: магическая клятва жизни, если верить книгам, убивает преступившего ее мгновенно и страшно. Кто бы мог подумать, что мне придется столкнуться с подобным? И тут меня осенило.
– А почему вы не взяли такую клятву с меня?
– Я даже не был уверен, что вы переживете внедрение памяти Эвы, – честно ответил канцлер. – Так зачем тратить понапрасну время и силы?
– Но я пережила, и она… она…
Я запнулась, не находя нужных слов. Я уже думала об этом днем: если бы мне приказали просто сыграть королеву, я постаралась бы, но у меня вышло бы неубедительно. Но теперь… Мне казалось, порой Дагна-Эвлора берет верх над моим разумом и нашептывает, что сделала бы на моем месте. Я сильнее – во всяком случае, пока, – но как укроешься от этого шепота? Даже уши не зажмешь…
– Она говорит у меня в голове, – сказала я наконец, и канцлер нахмурился. – Не очень громко. Я слушаюсь, когда нужно распоряжаться слугами, и вроде бы получается… Кажется, они принимают это как должное.
– Горничные ничего не заподозрили, – коротко ответил он. – Ланни… сложно сказать. Сетовала на докторов, которые морят ее величество голодом. Дескать, девушка выросла, но ведь одна кожа да кости… Вы что, малоежка? Хотя о чем я спрашиваю! Будто в вашем пансионе кормят досыта…
– Голодными мы никогда не оставались, – сердито ответила я. – Просто я не привыкла к такой кухне и тем более большим порциям и решила свалить все на доктора. Выздоравливающим ведь нельзя объедаться. Но вы снова ушли от вопроса…
– Которого именно?
– О слугах. Их должно быть намного больше, чем две горничные и Нэна, разве не так? Их всех… м-м-м… обработали?
– Конечно, нет. Для них ее величество отдыхает в загородной резиденции. Там большой штат прислуги ни к чему. При ней лишь врач, его помощники, несколько доверенных лиц и эти две горничные. Этого более чем достаточно.
– Но я видела в том особняке каких-то людей, а они видели и вас, и меня. Неужели все связаны клятвой молчания? Никто не проговорится, не пойдут слухи? А если они ничего не знают, но вдруг услышат, что ее величество вела переговоры с посольством Иссена, и сообразят – ведь в это самое время она лежала в постели в том особняке, и как тогда быть?
– Вы не только слишком много думаете, но еще и говорите сверх всякой меры, сударыня, – сказал канцлер после паузы и потер переносицу. – Однако задаете разумные вопросы. На часть из них я могу ответить. Да, те люди связаны клятвой молчания. Прочие придворные считают, что я заполучил чрезмерное влияние над ее величеством. Время от времени кто-то даже пытается прорваться в особняк и повидать Эву, но защита там выше всяких похвал.
– А что, если кто-нибудь догадается о двойнике и решит проверить меня? – шепотом спросила я.
– Догадываются многие. На проверку решатся, – он едва заметно усмехнулся, – считаные единицы. Я укажу вам на них. Надо ли объяснять, что в общении с этими людьми вы должны быть…
– Даже более настоящей, чем истинная королева? – сорвалось у меня.
– Совершенно верно, – был ответ. – Возможно, вам придется повести себя дерзко, капризно и даже грубо – не с послами, разумеется, с придворными. Это характерно для Эвы, как ни прискорбно мне говорить об этом. К счастью, обычно она держит себя в руках, но иногда забывает о том, что давно уже является не младшей принцессой, а королевой.