— Это если ее продают целым гарнитуром, и в хорошем состоянии, — ответил Пахом. — Но такое обычно редкость. За долгие годы службы от подобных гарнитуров остаются одиночные стулья, кособокие кресла, сломанные диваны, вырванные дверцы шкафов... которые я охотно покупаю!
— Вырванные? — удивился я.
— Старая мебель часто страдает, если хозяин держит в доме животных, — пояснил реставратор. — Или ее могут поломать дети. А бывают и семейные ссоры, когда один из супругов в порыве гнева швыряет стулья и другую мебель. Потом пара обычно мирится, но поломанное уже никому кроме меня не нужно. Я же охотно скупаю все. Если я не смогу восстановить что-то, то обязательно найду куда пристроить дверную ручку, петлю или кованые гвозди. И порой деревянная щепка может быть дороже нового дивана. Вот взять, к примеру, гарнитур, который я видел у вас... Знаете, насколько сложно найти планку, которую нужно заменить?
— Не знаю, — честно сказал я.
— Можно, конечно, ничего не менять и просто ждать полной поломки. Но вся конструкция будет прогибаться. Можно выбрать другой тип древесины, но у него будет иная плотность, гибкость. По-другому будет усыхать...
Я покосился на куратора, но тот казался заинтересованным в рассказе своего приятеля. и очень внимательно его слушал.
— То есть, вы часто захаживаете в разные дома за материалом? — решил поторопить я клиента.
— Не только в дома. Иногда приходится навещать склады, где хранится мебель до того, как отправятся к новому хозяину. Вот скажите, мастер Чехов: где вы сами купили тот замечательный гарнитур, который стоит в вашей приемной?
Я пожал плечами:
— Нашел по случаю после новоселья.
— Ну, вы же где-то выбирали мебель? Ездили куда-то?
— На склад одного лавочника, — пояснил я.
— И там было много всего, верно? — уточнил Пахом.
— Вы правы. Я собирался взять что-то темное, но увидел светлый стол и не смог пройти мимо. Признаюсь, что покупка вышла весьма выгодной.
— У вас хороший вкус, Павел Филиппович. Поверьте, я знаю, о чем говорю! Мебель у вас роскошная и прослужит не только вам, но и вашим потомкам.
— Так вы же нашли в ней какие-то недостатки, — напомнил я.
Но Пахом только отмахнулся:
— Это мелочи, которые будет несложно исправить! А вот сама древесина прекрасного качества. Я знаю, кто ее заказывал, и для кого предназначался этот гарнитур... Каждую деревяшку доставляли обернутой в ткань, но человек разорился, и все его имущество ушло с молотка. Насколько мне известно, гарнитур никак не хотели выкупать. Потому как у нас в моде темное дерево и мрачные интерьеры. А для дамской комнаты гарнитур слишком массивный.
— Вы говорили, что навещаете склады, — напомнил я.
— Все так, — улыбнулся Пахом. — Перекупщики мебели часто звонят, чтобы предложить что-то ненужное им. А то и просто сломанное. Грузчики тоже люди и порой портят шкаф или кресло. И гарнитур становится неполным. А значит, теряет в цене. Я же — один из немногих в городе, кто может восстановить мебель так, что ремонт будет незаметен.
— Пахом в этом лучший, — сообщил Руслан Константинович.
— Чаще всего, я провожу работы для таких клиентов по бартеру с небольшой доплатой со стороны владельца склада, — довольно усмехнулся мастеровой. — Иногда я меняю все петли в шкафу на новые, чтобы старые забрать себе. Покупатель даже не заметит разницы, а в моей мастерской стоит трельяж, которому нужны именно эти петли. Однажды я три года рыскал по всем рынкам, домам и антикварным лавкам в поисках особенных дверных ручек...
Пахом мотнул головой, словно отгоняя от себя болезненные воспоминания.
— Некоторые вещи становятся для меня очень ценными, — продолжил он. — Я восстанавливаю их, чтобы оставить себе. За одним буфетом, который принадлежал самому Достоевскому я объездил весь город! Следы завели меня на свалку... — он потер переносицу. — Но видимо его уже разобрали и сожгли. Потому что найти этот шедевр мне так и не удалось.
— И как ты не боишься захаживать в такие места? — удивился Машуков. — Там ведь хватает всякого сброда...
— Они тоже люди! — философски заметил Пахом. — И если найти к ним подход и договориться — можно получить очень ценных помощников.
Пахом замялся, словно бы понимая, что сказал лишнего. И быстро поправился:
— Но я всегда обрабатываю вещи со свалки. Как и те, что покупаю у старьевщиков или мусорщиков.
Я только улыбнулся:
— Понимаю...
Сам же я отметил про себя, что с такими поставками запчастей реставратор и правда мог легко натаскать в дом призраков. Такие духи вряд ли будут довольны насильственным переселением в новые места. А привидения из разных домов вполне способны пожирать друг друга. И оставшиеся становятся сильнее. Как, например, Любовь Федоровна. Только вряд ли этот дух станет дружелюбным. Скорее, он будет пакостить, или даже пытаться убить хозяина дома.