Сказав последние слова, конунг неспешно удалилась. Неужели Рония погибнет сегодня?
«Не знаю, почему многие так боятся Каю. Как по мне, так она довольно милая!»
(С) Доктор Глиммер
На трупе падшего Атланта...
25.12.84
Просторный наполовину заброшенный холл, испещрённый множеством изотерических символов и похабными граффити, не совсем то, что ты ожидаешь увидеть, входя внутрь Староградской Телебашни. Очевидно, что война и салемский режим не пощадили это величественное строение. Впрочем, они ничего в этой стране не пощадили.
Но на телебашню было особенно больно смотреть, ибо я помню её ещё в то время, когда она являлась одним из самых впечатляющих зданий на всём континенте. Что же, сейчас она тоже удивляет, как минимум тем фактом, что ещё стоит. Трещины на стенах и выбитые стёкла явственно указывают на то, что никто и не думал обслуживать это невероятное архитектурное сооружение в стиле футуризма.
Наверное, архитектор рвёт на себе волосы, видя, что случилось с его детищем. Если он ещё жив, конечно. Эта война забрала у Ронии всё лучшее, особенно не пощадив тех людей, которые её строили. Наверняка этого гениального бедолагу уже расстреляли люди Салема, или он пал ещё пару лет назад на каком-нибудь поле под Стаховицей.
Когда-нибудь я отомщу и за него, но сейчас иное дело важно, и рассматривать местную архитектуру — непозволительная роскошь для меня. А потому я быстрым шагом пересёк замусоренный зал и направился прямиком к лифтам.
В лифтовом холле, пребывавшем в таком же запустении и располагавшемся прямо в центре здания, меня встретили два человека крайне болезненного вида, одетые в мешковатые балахоны. Видимо, это те люди, которые должны меня провести к НЕМУ. Они стояли ко мне спиной, о чём-то оживлённо шепчась. Я вежливо покашлял, чтобы привлечь их внимание, на что получил молниеносную реакцию в виде двух направленных в свою сторону автоматов.
— Не очень-то вы приветливы к гостям... — сказал я, подняв руки, чтобы обозначить свои мирные намерения.
В ответ на это одна из фигур в балахоне также подняла руку. Конечность эта, по-другому сказать не могу, была странного серого цвета, длинная и кривая, с грязными и явно давно не стриженными ногтями. Видимо, передо мной стоял уже довольно дряхлый старик. Точно сказать я не мог, ибо в полутьме разглядеть лицо, скрытое балахоном, было практически невозможно.
Хотя голос его не очень походил на старческий, ввиду какой-то странной звонкости, почти иррациональной, но тем не менее не доминирующей в общем звучании. Слегка картавя, он произнёс:
— Мы давно тебя ждали. Прошу, брат, проследуй за нами!
Затем он махнул, зазывая меня за собой, и я, кивнув, отправился за ним в лифтовую кабину. К моему удивлению, она ещё работала. Более того, в ней был свет и играла музыка. Видимо, сектанты всё же неплохо следят за работоспособностью своего логова и даже смогли провести сюда электричество.
Конечно, жутковато было подниматься в слегка вибрирующей и громко урчащей кабине, однако альтернатива была ещё более неприятной — подъём на самый верх по лестнице в сорок пять этажей, в технической зоне башни, которая наверняка была даже более запущена, чем первый этаж. Да и гостеприимными предложениями сектантов, согласно моему опыту, лучше не пренебрегать.
Когда наконец урчание замедлилось, лифт дрогнул, остановившись. Двери раскрылись, и послышался характерный «дзинь», извещавший о прибытии. Я шагнул на пол бывшей смотровой площадки, превращённой в странный храм.
Панорамные окна по всей окружности этажа были расписаны оккультными рунами и знаками. Не столь большое пространство было плотно заставлено различной бытовой утварью. Тут лежали грязные соломенные матрасы, тут умудрились развести костёр и готовить на нём еду, тут сушили свои тряпки, а тут стоял огромный алтарь, заляпанный кровью.
Всего на этаже находилось человек двадцать сектантов, все в балахонах, слегка сгорбленные и постоянно о чём-то перешёптывающиеся. Странное зрелище, однако, я заранее знал, к кому я направляюсь. ОН тоже был здесь, среди этих странных людей. Я не видел местного «бога» ранее, но узнать его было несложно...
А вот описать — дело другое. Его черты лица, повадки, даже голос не поддавались никакому сравнению, хотя и были напрочь типичными. Казалось, что он похож на всех людей одновременно и в то же самое время «бог» не походил ни на кого из тех, кого я встречал раньше. Всё и ничего. Хаос и порядок. Нечто среднее и притом крайне радикально отличающееся. Всё вроде бы понятно и максимально просто, но для передачи этого не хватит никаких земных слов. Неудивительно, что это существо привлекало людское внимание и заставляло всех следовать за собой. Легко было поверить, что это мог быть тот, кто создал всех людей по своему образу и подобию, ибо в нём было всего понемногу и совсем ничего.