Боже, ты жалуешься мне на то, в чём даже не уверен.
— Я надеюсь, что ты не собираешься потратить весь вечер, плавая в догадках по поводу какого-то доходяги.
— О нет, нет, прости, я просто только что встречался с управляющим поисками, вот и решил поделиться. Давай лучше о тебе поговорим.
Ну вот, опять он будет льстить...
— Хорошо. Спрашивай!
— Мне вот давно было интересно, Элл — это же явно сокращённое имя, как тебя зовут на самом деле?
Ещё хуже...
— С чего ты взял, что у меня есть полное имя? Чем тебе моё текущее не нравится?
— Да нет, что ты, очень нравится, просто оно, ну... нетипичное. Не думаю, что твои родители были большими фанатами коллектива «Э.Л.Л.».
Если это первое, что тебе пришло в голову, Эрвин, то у тебя самого довольно специфичный вкус. Более того, ещё и паршивый.
— Нет у меня родителей. Если у тебя настолько крутая служба разведки, мог бы и осведомиться обо мне.
— О, прости, я этого не знал. Да и не слежу я за теми, кто не представляет опасности для протектората, я же не диктатор-параноик.
— Да нечего тебе извиняться, в этом, в сущности, нет ничего страшного, я без них вот всю жизнь провела и ничего, всё равно стала одним из умнейших людей на земле. Да и детский дом, в котором я и провела всю юность, дал мне жизненные уроки, за которые я ему до сих благодарна, какой бы адской дырой он не был. А что насчёт твоих родителей, Эрвин?
Мне, конечно, неинтересно. Я спрашиваю из приличия.
— О, ну мои вроде в порядке, мать вон сейчас живёт на своей фермочке недалеко от города, и я её периодически навещаю. Ну а отец... Он, как бы это сказать, странный и в последнее время очень сильно избегает меня. Я, конечно, искренне рад тому, что он держится от меня подальше, ибо в последние годы его помешательство прогрессирует, и общаться с ним ну просто невозможно, но в то же время мне его не хватает.
Мне плевать на твои сопли, Салем, честно!
— Довольно трогательная история. Очень жаль, что у вас с ним такие отношения.
— Это точно. Ну, ты так и не ответила на мой вопрос...
И что он так прицепился к моему имени? Ладно...
— Эпсилон Фон Глиммер-Мительмарх — такое у меня полное имя.
— Фон... Так, получается, ты из знатного рода?
— Отец мой, Освальд Фон Мительмарх когда-то был частью знатного рода, но он погиб во время «Германских погромов» в Босгоре, за месяц до моего рождения, успев тайно обвенчаться с моей матерью, Шарлотой Глиммер. Она же, к слову, умерла уже при родах, успев дать мне это дурацкое имя, которое теперь мне приходится сокращать.
— И что никто из родственников не решился забрать тебя?
— Родственники моего отца — те ещё подонки, ибо отказались от меня только потому, что мать моя была обычной учительницей математики и, соответственно, не являлась достойной парой Клаусу. Ну а я, с их точки зрения, вообще была, да и остаюсь «грязным» ребёнком, что не заслуживал богатства и достойной жизни. Вот я и открестилась от отцовской фамилии и вообще от какой-либо принадлежности к «сливкам общества».
— Боже, это просто ужасно!
Так ты и прочувствовал двадцать лет лишений и унижений, конечно. Лучше бы ты просто промолчал, вместо этого притворно сочувствуя высказываниям.
— Опять же, ничего страшного на самом деле нет. Пускай мне обидно за моё скудное детство, а им сейчас ещё обиднее, ибо они явно кусают локти, смотря на мои успехи. К чёрту, давай лучше сменим тему и поговорим о чём-нибудь полезном, например, о работе.
— О да, я тоже хотел об этом с тобой поговорить. Раз уж ты почти закончила проект психотоников, то, может, захочешь заняться кое-чем абсолютно новым?
— Я ещё не закончила тесты на людях, да и те, которые провела, показывают, что препарат не всегда действует запланированное время, а галлюцинации могут быть и вовсе абстрактными, то есть не передающими приказы. А ещё уровень, при котором происходит передозировка, мне тоже пока не известен.
— Это не так важно. Главное, что препарат уже можно использовать в крайних случаях. Сейчас у тебя будет более важная цель. Сможешь ли ты помочь решить проблему повстанцев?
Мне кажется, он совсем не понимает, о чём просит.
— Я не солдат, Эрвин, я учёный! Вряд ли я смогу помочь тебе в вашей мышиной возне с этими аборигенами, тем более я вовсе не стремлюсь вставать на чью-либо сторону. Ты же знаешь, я приехала сюда не для того, чтобы лезть в политику, здесь просто гораздо больше свободы, чем в той же Европе. У Ронии вообще есть невероятный потенциал стать Меккой для учёных со всего мира, если бы ты того захотел и всё-таки решил основные проблемы этого милого края.