Моя ненависть к ним и орденцам, питала меня лучше адреналина битвы. Но вряд ли она сможет снабжать энергией вечно, поэтому мне, прежде прочего, было необходимо место, где я мог бы перевести дух. На одной из безлюдных улочек, я наткнулся на небольшую лечебницу. Погони за мной пока ещё не было, да и свидетелей того, что я захожу внутрь не наблюдалось, так что я спокойно проник в ветхое помещение.
Больница состояла буквально из двух комнат: регистратуры и кабинета врача. Тётка за стойкой регистрации тут же была отправлена в отключку. Лишние свидетели мне не нужны. Внутри же единственной приёмной, я застал доктора фасовавшего одинаковые баночки с таблетками. Увидев меня он, видимо, подумал что я орденский солдат в гражданской одежде и залепетал на вражьем, с явным акцентом:
– Нет, вам таблетки не выдам больше! Ваш командир меня с потрохами съест, если узнает, что я нарушил его запрет и снова выдал вам транквилизаторы. Они только для заключённых.
– Транквилизаторы значит... – произнёс я на языке мохаве, – Так вот почему все здесь такие... угашенные.
У доктора округлились глаза и он выронил банки из рук, те разбились вдребезги и разметали по полу сотни серых пилюль. Дрожащим голосом, перейдя на родной язык, он спросил:
– Неужто беглец?
– Нет, император Анджей Второй решил посетить тебя с официальным визитом. Давай, мужик, не придуривайся или пущу пулю. – для убедительности я передёрнул затвор винтовки и направил на него, – Теперь отвечай на мои вопросы. И чтоб без лишних телодвижений, понял?
– Понял.
– Хорошо, теперь скажи мне, ты же сам эту гадость не пьёшь?
– Не пью, мне положено быть в трезвом уме на работе. Как и всем медработникам в этом лагере...
– Колпаки тоже этим балуются?
– Почти все. Здесь особенно нечего делать, вот они и...
– Понятно, значит противник вполне может быть в не самом адекватном состоянии. Выходы из города знаешь?
– Есть двое главных ворот, но они серьёзно охраняются. Ещё есть несколько канализационных стоков...
– И они не охраняются?
– Нет.
– И никто не додумался сбежать через них?
– Зачем? Мне думается, все здесь довольны своей жизнью. Никто из тех, кто согласился здесь жить и не знает, мне кажется, куда ему бежать. Вокруг леса и территории оккупированной Ронии, а внутри еда и жильё. Даже солдаты, которых здесь поставили, не держат нас, а мешают тем кто мог бы попытаться попасть внутрь.
– Какие убожества. Вас будто зверей в зоопарке заперли, а вы и довольны.
– Ну знал бы ты, куда хозяева отправили несогласных жить в резервации...
– И не хочу знать. Ибо, в любом случае, туда не собираюсь. Скажи лучше насчёт того, кому может понадобиться проникать сюда?
– Ронийским повстанцам, например...
– Это кто такие?
– Террористы, что покою правительству протектората не дают. Их в окрестностях немало шастает. Да всё никак не могут переловить.
– Кажется, компания будет мне подстать.
– Но найти их очень непросто!
– За меня то ты не переживай, я то их внимание привлеку. Скажи, есть ли в этом чёртовом городишке что-то взрывоопасное?
– Разве что... топливные цистерны, в северной части города. Но если их поджечь, половина города сгорит в адском пламени...
– Это меня устроит. Ненавижу это место. И предатели вызывают у меня ещё больше ненависти, чем колпаковские собаки в костюмах. А теперь, ложись на пол, док. За то, что дальше произойдёт, я не буду извиняться.
Поняв, что я собираюсь от него избавится, врач попытался было рвануть в сторону окна. Пришлось ударить в спину. Пусть радуется, что для него всё закончилось быстро.
В его шкафу я нашёл комплект чистой одежды, не напоминавшей тюремную робу. Он, конечно, был великоват, но, для того чтобы сойти за местного, вполне подходил. Мной также были забраны несколько банок с серыми пилюлями, а вот от огнестрельного оружия пришлось избавиться. Я оставил, разве что нож, который спрятал под новой, белоснежной рубахой.
Хорошенько умывшись и надушившись, чтобы больше походить на городского жителя, я вышел на улицу и прогулочным шагом побрёл на север. С того момента, как я зашёл в клинику, успела подняться паника. Солдаты суматошно бегали по улицам, расталкивая зевак и заглядывая во все закоулки.
Один, из брошенных на поиски отрядов, выхватил меня из толпы прохожих. Его командир тряс меня за плечи и кричал:
– Видел его?! Сбежавшего шпиона из ИАО?! Куда он побежал, знаешь?!
Я, улыбнувшись так блаженно, как только мог, кротко произнёс: