Шум лопастей пролетевшего мимо окна конвертоплана прервал наш разговор, введя в короткое молчание, по окончанию которого я произнёс:
— Эти босгорцы, с их игрушками... только прибыли, а уже нигде от них нет покоя.
И, будто бы вторя моим словам, дверь в кабинет вновь распахнулась, и в него вошли два человека в военной форме. По идеально вычищенной чёрной форме и какой-то особенной строгости жестов было нетрудно догадаться, что это посланники Босгора. Несмотря на бесцеремонное появление и явно читавшееся недовольство на лицах, они тут же отдали мне честь и встали по струнке в шаге от двери, словно требуя моего приглашения.
Переглянувшись со мной, матриарх молча встала и, слегка кивнув, прошмыгнула за спины новым гостям. Я же обыденно обратился к пришедшим:
— Я так понимаю, что вы, господа послы, не выдержали и пары минут ожидания. Что же, ладно, прошу, проходите и садитесь...
— Каждое мгновение может стоить жизни на войне! — слегка расслабившись, произнёс один из посетителей.
— Разве мы сейчас находимся на войне?
— А как ещё назвать ситуацию, когда на ваших улицах стрельба не прекращается ни на один день! — заявил второй.
Он имел до ужаса изуродованное лицо, что сразу же бросалось в глаза. Выглядело это так, словно бы этого человека изодрал огромный медведь. Жуткие шрамы, ожоги, потерянный глаз, лишённая правой щеки челюсть и практически оголённые кости легко могли внушить ужас даже видавшим виды ветеранам Великой Кампании. Но не только этим мой второй гость был примечателен. Ибо форма его была не просто офицерской, а гвардейской: всё та же чёрная долгополая шинель, отличительная черта всех босгорских частей, разве что украшенная нашивкой и значком с изображениями кроваво-красного силуэта волка, воющего на бледный круг луны, символ имперского дома. И это пугало, определённо показывая, что это не совсем стандартная миротворческая миссия. Ибо босгорцы гвардию задействовали лишь в делах особой государственной важности и при угрозах национальной безопасности, а значит, тут они вовсе не для того, чтобы помочь мне разобраться с назойливыми повстанцами, а лишь для отстаивания своих интересов...
Решив спросить у гостей напрямую о наличии в стране сил имперской гвардии, я задал вопрос:
— Я так понимаю, вы... — я обратился к гвардейцу.
— Капитан Карпов, — ответил он.
— Что же, капитан Карпов, вы ведь из гвардии, верно? Можно ли узнать причину присутствия столь элитных сил Империи в моей стране?
— На самом деле, понятия не имею. Я получил лишь прямой приказ кронпринца о переводе с оперативной базы в Великом Княжестве Ниппон, вместе с паном Топски. Хотя стоит ли удивляться, что подразделение гвардии ввели в страну, где атаке подвергся целый поезд государства, что было под нашей протекцией.
— Но ведь теракт устроили повстанцы.
— Значит, вам не о чем переживать. И мы здесь, скорее всего, лишь для того, чтобы вырезать всех подонков и выкорчевать их организацию с корнем.
Пускай слова гвардейца могли прозвучать слишком самонадеянно, я знал, что даже колониальная имперская гвардия вполне способна уничтожить не только всю повстанческую ячейку, но и ту армию, которой обладал я, даже несмотря на наш численный перевес в несколько раз.
Ибо гвардейцы не только были лучше обучены и вооружены, но и были столь фанатично верны императорскому дому, а если вернее, то его идеям, на службе которых они находились вот уже более трехсот лет, что в этом им могли позавидовать даже самые ярые религиозные ордена, вроде тех «Рыцарей круга», что когда-то стёрли с лица земли Иерусалим, сочтя его осквернённым неверными.
Неудивительно, что с таким параметрами верные слуги престола ещё ни разу не проигрывали в сражениях, в которых их задействовали, и, в принципе, считались непобедимой козырной картой в руках имперского дома...
Именно столичный корпус гвардии в 1927 году, когда Империя впервые была на грани коллапса, в одиночку остановил революцию Арбер Цвейта и удержал страну от гражданской войны, вернув законного наследника на престол. Этим наследником и был Анжей II Спокойный, император, правящий страной до сих пор. А потому даже отряды колониальных гвардейцев не стоит недооценивать, ибо все они славятся незыблемой верностью короне и своему государству.
— Давайте перейдём к делу, господа. Нам есть что обсудить. И в первую очередь касательно ваших вооружённых сил, комендант, — с едва заметной злобной усмешкой произнёс Топски.