– А мне наплевать! – топнула ногой разгневанная сестра. – Оно было холодное. Я подогйела его у гойячей заслонки. Тогда оно стало вкусное, но Уилли Блисс пголила его на мою новую куклу. – И Мод вновь разрыдалась под грузом свалившихся на нее несчастий.
– Ой, ты сегодня сердишься, как маленький медвежонок, – устало выдохнула Фанни. – Иди лучше к Кэтти.
– Кэтти меня не газвлекает, а меня надо газвлекать, когда я в минойе, – сквозь всхлипывания возразила Мод, видимо, считая минор каким-то экзотическим заболеванием.
– Тогда давай спустимся вниз и поужинаем. Это тебя развлечет. – И, вскочив на ноги, Фанни распушила перышки, словно птичка перед полетом.
Полли очень надеялась, что «ужасный мальчишка» не будет ужинать вместе с ними, однако он все-таки сидел за столом и при этом таращился на юную гостью.
Мистер Шоу, отец Фанни, Тома и Мод, по виду чрезвычайно занятой джентльмен, едва все сели за стол, осведомился у Полли:
– Ну, как дела, дорогая? Надеюсь, ты хорошо проведешь здесь время.
Девушка что-то смущенно пролепетала в ответ, он ей улыбнулся, после чего, похоже, вообще забыл о ее существовании.
Миссис Шоу, нервная женщина с бледным лицом, наоборот, проявляла к гостье чрезмерное внимание, то и дело подкладывая на тарелку угощение.
А мадам Шоу, тихая пожилая леди с внушительным чепцом на голове, едва увидев Полли, воскликнула:
– Ты чудо, дитя, до чего похожа на маму! Милейшая женщина! Как она там поживает? – Она рассматривала девочку поверх очков не менее пристально, чем Том, и в конце концов под перекрестным огнем их взглядов Полли окончательно утратила аппетит.
Фанни без умолку тараторила, а Мод так ерзала на стуле, что Том пригрозил:
– Прекрати! Или посажу тебя на блюдо, а сверху накрою крышкой.
Младшая сестра в ответ разразилась бурными рыданиями, в итоге Кэтти пришлось ее увести.
Словом, за ужином Полли чувствовала себя неуютно и облегченно вздохнула, когда он наконец завершился.
Потом все занялись своими делами. Фан, исполнив роль гостеприимной хозяйки, заторопилась к портнихе. Полли осталась развлекать саму себя в гостиной.
Она была рада побыть в одиночестве и сначала с удовольствием осмотрела разнообразные безделушки, а потом принялась неспешно расхаживать взад-вперед по просторной комнате. Дневной свет постепенно мерк. Гостиная освещалась теперь только всполохами пламени в камине. Девочке было тепло и уютно, и она тихонько запела одну из своих любимых песен.
– Ах, я так давно не слышала эту песню, – раздался голос пожилой дамы, которая неслышно вошла в гостиную. – Спой мне, пожалуйста, еще раз, милая, – попросила она, опустившись в мягкое кресло.
Полли не очень любила петь незнакомым людям. Все ее занятия музыкой сводились к редким урокам, на которые хватало сил у ее вечно занятой мамы, и она была не уверена, что ее исполнение достойно чужого слуха. Но просьба сейчас исходила от пожилой леди, а Полли была приучена проявлять уважение к старшим. Не находя убедительных причин для отказа, она покорно уселась за рояль, который стоял в смежной с гостиной комнате.
– Как приятно слушать такую музыку! – восхитилась мадам, когда Полли закончила. – Спой, будь любезна, еще, – ласково попросила она.
Вдохновленная похвалой девочка осмелела, ее чистый голосок зазвучал с той пронзительной искренностью, которая заставляет быстрее биться даже сердце черствого слушателя. Ах, эти милые старые мелодии, которые никогда не надоедают! Из них-то и состоял репертуар Полли. Больше всего ей нравились шотландские песни. Она спела «Светловолосого паренька», «Джека О’Хейзлдина», «Там, среди вереска» и «Берксов из Аберфельди». С каждым разом у нее получалось все лучше. Девочка завершила маленький свой концерт песней «За здравие короля Карла», и гостиная просто звенела от зажигательной музыки, рожденной голосом и роялем.
– Ух ты, как весело. Спой еще, пожалуйста! – раздался вдруг новый голос, и над спинкой кресла, в котором сидела мадам, возникла рыжая голова Тома, который, как оказалось, прятался там все это время.
Полли вздрогнула от неожиданности. Ей-то казалось, что ее пение слышит лишь дремлющая возле камина мадам.
– Нет, больше не могу петь. Я устала. – И, покинув рояль, она направилась к креслу старой леди.
Ярко-рыжая голова, явно испуганная ледяным тоном девочки, со скоростью метеора снова исчезла за спинкой.
Мадам легким движением пальцев поманила Полли к себе и, когда та приблизилась, заключила в объятия столь ласково, что девочка, вмиг забыв о ее суровой наружности, внушительного вида чепце и о большой разнице в возрасте, доверчиво ей улыбнулась, согретая сознанием, что принесла радость исполнением простых мелодичных песен.