Чем больше он думал обо всех этих вещах, чем больше он думал о прекрасной Пу, тем больше он не хотел заниматься любовью с этой женщиной. Ни одного раза. Никогда.
И не потому, что Пу была толстой. Вес в хорошенькой женщине может быть даже привлекательным. Пу была по своей сути очень неприятным человеком. Она была похожа на болото, которое засасывает каждого, кто к нему приближается.
За три минуты в отеле «Давид» она приобрела замашки важной дамы, матроны.
Она вернулась из Лондона подобной худшим представителям британской королевской семьи, которые относились ко всем окружающим только с одной меркой: можно ли его удостоить своей милости, или проигнорировать.
И она собиралась стать его партнёром в бизнесе.
Она использовала свою мать как кнут. Ремо чувствовал, что он может стать похожим на пекаря — доброго, но внутренне опустошённого человека. Он стал походить на раба.
Ремо никогда не слышал от Чиуна ни одного слова о его жене или о том, как он ухитрился прожить с ней. Но Мастера синанджу в жизни всегда имели что-то ещё. Они были синанджу. Это было больше чем жена или любовница: это было важнее всех родственных связей.
Это было близко Ремо, родившемуся в Нью-Йорке, в Америке, и впитавшему тысячелетнюю историю Мастеров синанджу. Несмотря на то, что они с Чиуном по многим вопросам занимали диаметрально противоположные позиции, по своей сути они были одинаковы. Более одинаковы, чем близнецы. Он не смог бы объяснить этого Смиту.
— Он узнал Арисона. С самого начала. Ещё в индейском лагере.
— Кто он?
— Он не хочет этого мне рассказать, — ответил Ремо.
— Почему? Не знаю, понимаешь ли ты, что мы снова с ним встретимся. Но когда это случится, ты можешь не справиться с ним.
— Я остановлю его.
— Ты не сможешь, Ремо, — сказал Смит.
Они обсудили в подробностях все три инцидента, и Смит задавал ему обычные вопросы. Они обсуждали это снова и снова. Время шло, и Смит всё сильнее начинал беспокоиться.
— Чем больше мы это обсуждаем, Ремо, и чем больше я анализирую эту ситуацию, тем всё более убеждаюсь, что этот человек, или система, или что-то там ещё, не может быть остановлен. Он может остановиться по собственной воле, а не потому, что ты с ним что-то сделаешь.
— Возможно, что я не справлюсь с ним физически, но ответ может быть в свитках синанджу.
— Я не уверен, что ты найдёшь ответ. Ты знаешь о том, что этим делом искренне обеспокоен наш президент, да и я тоже?
Ремо выбрался из дома пекаря и вышел на улицу. Был полдень, и солнце припекало холодные свинцовые воды Западно-Корейского залива. Чайки с криками кружились над рыбачьими лодками, нагло атакуя грязную маленькую деревушку.
— На первый взгляд, кажется, что в том, что он делает, нет рационального мотива. Это было похоже на ракеты, каждая из которых летит своим пугем. Это был человек, действия которого невозможно предсказать. Сначала он помог индейцам в войне, потом он превратил жителей Идры в солдат, атакующих авианосец США. Потом он появился среди боевиков Ирландской Республиканской Армии и чуть было не втянул их в военные действия в Европе. А теперь он исчез и неизвестно, где снова появится. Что это за человек или явление?
— У него, кажется, старая вражда с Домом синанджу. К тому же Чиун узнал его.
— Хорошо. Ты знаешь синанджу, Ремо. Много ли у синанджу врагов?
— Мы не знаем. Это именно так. Должно быть, где-то в свитках есть сведения о том, где находятся наши враги. Но даже если мы не найдём этого, не беспокойся.
— Почему?
— Чиун сказал мне, что покажет, как справиться с ним.
— Я надеюсь, что он прав, Ремо. Этим утром кто-то похитил папу римского. Итальянская полиция, которая не имеет права входить в Ватикан, сообщила, что впервые за столетия швейцарская гвардия была готова начать военные действия.
— Отлично. Это вполне похоже на мистера Арисона. Что ж, теперь у нас есть возможность дать Чиуну продемонстрировать свои способности.
Ради Ремо Чиун нарядился в чёрное кимоно с серебряной вышивкой, преподнесённое Дому синанджу итальянской фамилией несколько столетий назад.
В его складках находился цветистый пергамент, который гласил: «Дому, знания которого мы ценим, — ваши добрые и преданные друзья Борджиа».
— Мы не пользовались этим кимоно с тех пор, как работали в Италии, — сказал Чиун, когда они сели на маленький катер, который должен был доставить их на авианосец, на котором их ждал итальянский военный самолёт. — Хорошая династия Борджиа. Но у них был один серьёзный недостаток. В большинстве случаев они любили действовать в одиночку. Взять, например, Лукрецию Борджиа. Она любила прибегать к яду, чтобы устранить своих противников, вместо того чтобы воспользоваться услугами наёмников. Если бы они чаще прибегали к нашим услугам, их дела шли бы гораздо успешнее.