— Да, Митч, — чуть слышно выдохнула она. — Я люблю тебя.
— Лови, Дасти. Только смотри не налети на дерево.
И Шеннон превосходным крученым ударом послала маленький футбольный мяч повизгивавшему от нетерпения Дасти. Мальчуган подпрыгнул, схватил мяч и ринулся к меловой линии, изображавшей ворота на импровизированном поле. Митч сделал нерешительную попытку его остановить, но Дасти вихрем прорвался к воротам, а Митч обессиленно повалился на траву.
Шеннон подпрыгивала и хлопала в ладоши.
— Отлично, Дасти!
Снайдер носился по двору с восторженным лаем. Он подбежал к Дасти и лизнул его в лицо, поздравляя с победой.
Митч перевернулся на спину и растянулся на лужайке.
— Нарушение правил, — вдруг заявил он. — Гол не засчитывается. Назначается штрафной.
— Это еще почему? — Дасти взвился от возмущения. Руки в боки — он свирепо уставился на Митча. — Нечестно, дядя Митч. Ты жилишь!
Митч смотрел на негодующего племянника с самым простодушным выражением.
— Кто жилит? Я? Да лопни мои глаза! Ты сам виноват, парень, — забыл поцеловать мяч.
Дасти и глазом не успел моргнуть, как Митч сгреб его в охапку и удалил с поля.
— Если хочешь, чтобы гол засчитали, ты должен три раза обежать двор и потом, ровно в полночь, зарыть в землю картофелину.
— Ага, нашел дурака.
— Но так положено по правилам. Спроси Рейчел.
Рейчел, которая устроилась на безопасном расстоянии от поля, задумчиво кивнула в знак согласия.
— Вы сговорились! Рейчел всегда за тебя!
Тут к ним подошла Шеннон. После упорной борьбы ей наконец удалось высвободить хохочущего Дасти из рук Митча и поставить мальчугана на ноги.
— Это серьезный спор. Его может разрешить только арбитр.
— Наш арбитр — наверху, спит, — заметил Митч. — Кстати, почему бы вам обоим не сгонять наверх — посмотреть, как там Стефи, не проснулась? — добавил он, обращаясь к Дасти и Рейчел.
— Ладно уж. — Брат и сестра скрылись в дверях дома.
Когда Шеннон заметила лукавую усмешку Митча и озорные огоньки, вспыхнувшие в его глазах, было уже поздно. Раз — и они оба барахтались на земле.
— Ах ты, хитрюга! — сквозь смех пробормотала Шеннон, когда ей удалось взгромоздиться на поверженного Митча.
— Значит, борьба не на жизнь, а на смерть, — прошипел он, изображая ярость.
— Угу.
Она хотела встать, но Митч крепко прижимал ее к себе. Неожиданно он изловчился и перевернулся, так что она опять оказалась внизу.
— Проси пощады, — бормотал он, щекоча бока Шеннон.
Шеннон пыталась сопротивляться, но ее душил смех.
— Перестань! Ну не надо, Митч, умоляю! Я боюсь щекотки.
— Щекотно? Да что ты! А сейчас?
— Ой, я умру! Митч!
Внезапно глаза его потемнели, а дыхание стало глубоким и прерывистым. Шеннон ощутила, как напряглись его мускулы. Пальцы его гладили ее шею — нежнейшие прикосновения, обжигающие кожу, прожигающие до самого сердца. Низкий хриплый звук вырвался у него из груди. Шеннон хотелось лишь одного — чтобы круг его объятий никогда не размыкался.
Он поцеловал ее в лоб, секунду помедлил, потом, едва касаясь губами, протянул дорожку поцелуев от виска до уголка ее рта. Влажный жар его губ распалял ее, она сгорала от страсти. Но в любую минуту могли вернуться дети. Шеннон упиралась ладонями Митчу в грудь. Он лукаво смотрел на нее сверху вниз.
— Ты меня задушишь, — прошептала она.
Митч неохотно перевернулся и лег на траву рядом, прижавшись к Шеннон.
— Так лучше?
— Угу.
Довольно вздохнув, Шеннон уютно устроилась в его объятиях. Она смотрела вверх, в небо, где проплывали белые клубящиеся облака.
Митч теснее прижался к ней.
— Ты счастлива, Шеннон? — прошептал он.
— Счастлива — это слишком слабо сказано. — Она положила руку ему на грудь. — Я просто таю от блаженства. Сейчас замурлычу, как кошка, которая греется на солнышке. Чувствую… Ой, что-то впилось мне в спину.
Митч скосил на нее глаза.
— Приподнимись, уж я найду, что тебе мешает.
Шеннон выгнула спину, и он принялся шарить рукой по земле.
— Есть! — Митч с победным видом вручил ей маленький камешек. — Вот он, подлый каменюка!
— Ты мой герой! — Шеннон рассмеялась.
— Я заслуживаю награды.
Палец его медленно обвел контур ее рта и задержался в ямочке под нижней губой. Митч пожирал Шеннон взглядом, словно хотел запомнить навек, и глаза его потемнели от желания.
Словно завороженная, Шеннон не могла двинуть ни рукой, ни ногой. И все же она вспомнила, что вот-вот вернутся дети. Сделав над собой усилие, облизав пересохшие губы, она собиралась сказать Митчу, что сейчас не время…