Другой младший помощник Корвина — Н. И. Воробьев не был так колоритен, как Д[обрынин] и П[ринц], но нас сблизила с ним любовь к музыке; у него в его холостой квартире устраивались трио и квартеты при участии любителей-сослуживцев и профессиональных музыкантов Императорского оперного49 и придворного оркестра50; сам хозяин играл на скрипке. Необыкновенно талантлив был постоянный пианист этих вечеров — чиновник нашего отдела С. П. Киприянов; он часто с листа читал трио Аренского, Чайковского и т. п., давая мощный полный удар, следя за инструментами, поправляя их, так сказать, дирижируя. Но, увы, обычная русская невыдержанность и халатность не дали развиться его большому таланту; он бросил службу и уехал в Лейпциг, в консерваторию51, кстати сказать, — так же неожиданно и внезапно, как поступил в Земский отдел. У нас в отделе он появился следующим оригинальным способом: явился на прием к Савичу и заявил, что желает причислиться к Земскому отделу. На вопрос, кто может его рекомендовать, отвечал: «Никто», а на вопрос о причинах желания служить в отделе объяснил, что его отец, служащий в ссудной сберегательной кассе, переехал на казенную квартиру на Фонтанке против Министерства внутренних дел, почему ему будет близко ходить сюда на службу. С[авич] рассмеялся и, угадывая в К[иприянове] способного человека, зачислил его в отдел. В один прекрасный день мы с изумлением узнали вдруг, что К[иприянов] уже в Лейпциге, а думали, что он просто по болезни не посещает службы несколько дней. Вернулся К[иприянов] из Лейпцига года через два — у него не хватало денег на окончание консерватории; он сделал там большие успехи и занял какое-то скромное место в одном из музеев. Будь он еврей — мы бы его слушали, без сомнения, на концертной эстраде.
Н. И. Воробьев был очень исправный и усердный чиновник, но тяготел к жизни в своем имении на юге России, а за время Японской войны, где он добровольно работал в Красном Кресте52, увлекся этнографией, собрал, возвращаясь в Россию, в Сиаме и других восточных странах коллекцию музыкальных инструментов и государственную службу бросил, посвятив себя всецело хозяйству в родных краях, после трагической гибели его брата-минералога при падении во время научной экскурсии на Эльбрус.
Таков был маленький кружок моих товарищей по службе в одной из ячеек Земского отдела — в 3-м делопроизводстве.
К предметам ведения этого делопроизводства относились дела ответственности должностных лиц всех крестьянских учреждений, т. е. работа была исключительно юридического свойства. Но, несмотря на уверенность моего начальника, что мне не надо будет переучиваться, мне именно пришлось изучать почти совершенно неизвестное мне крестьянское законодательство, вначале, конечно, преимущественно Положения о земских и крестьянских начальниках53, а затем и вообще положения и различные узаконения о крестьянах. Настольной книгой для всех деятелей-юристов по крестьянскому делу являются комментированные И. Л. Горемыкиным толстые книги этих узаконений; это ценное издание ежегодно пополнялось новыми узаконениями и сенатской практикой, причем работа эта производилась уже членами Земского отдела54.
В первые месяцы службы приходилось, изучив «шаблоны», исполнять массу мелкой текущей переписки по резолюциям делопроизводителя; я не успевал ее закончить за шесть часов сидения в отделе и работал часто еще дома по вечерам. За каждой мелкой бумажкой скрывается личный, иногда большой интерес просителя; только усвоив себе правило, что мелочей на службе нет, а все требует одинакового внимания и заботливости, интересна или нет работа для самого исполнителя, можно достигнуть настоящей добросовестности в чиновничьем деле; так понимало работу большинство моих сослуживцев; за вечерние занятия на дому нам никогда не платили, они были совершенно добровольны.
Однако, занимаясь мелкими делами, я вскоре понял, что ждать поручения мне какой-либо более сложной работы по инициативе самого начальства не приходится: в канцеляриях более старые чиновники так всегда рады, что могут освободиться от массовой мелочи, что им и в голову обычно не приходит заняться дальнейшим обучением «причисленного» уже хотя бы потому, что на это надо тратить много времени. Между тем, для общей постановки дела, в целях своевременной подготовки своих заместителей, обучение молодежи нельзя не признавать одной из серьезных задач всякого начальства. Я в своей чиновничьей деятельности всегда впоследствии обращал внимание на эту сторону работы и заботился не только о настоящем, но и о будущем, готовя себе заместителей в делопроизводстве. Так же поступали и многие другие начальники отделений, понимавшие значение преемственности работы в чисто техническом ее значении.