Где-то вдали шуршали огромные крылья птицы Могол.
— Ау! Илюша! — крикнул я что есть силы.
Лес поглотил звук, никто не отозвался.
Колдовство и голос скрывало. Куда идти-то теперь, чтобы соратника найти? Аль на месте стоять? Даже дитя малое знает, что коль в лес зашел и заблудился, нужно подмогу ждать. Но то ведь не про колдовской лес сказано. И сколь долго он простоит?
Покумекав, решил путь держать к укрытию. Небось, Илюша о том же, о чем и я, подумал.
Так и вышло. Когда лес растворился, птицы уже улетели, а над пустыней сгустилась темная ночь. Только звезды, самоцветами рассыпанные по небу, освещали путь, да костерок мерцал вдали, приманивал своим светом.
— Эгей! — прокричал я в надежде, что его кто-нибудь услышит.
— Добрыня! — раздался голос Ильи.
Опасаясь, как бы не угодить прямо в объятья нежити, что так любит обманывать людей, подзывая их к себе человеческими криками, я все же пошел на зов. Илья, живой и здоровый, ждал меня у костра. Не удержавшись, я распахнул объятья боевому товарищу.
— Думал, конец нам, братец! — выдохнул я.
— Тьфу! Крепкая мужская дружба, — Баюн был тут как тут и не упустил возможности вставить свое веское слово, — нет бы поисками заняться, а они милуются как с девками на сеновале.
А кого искать-то? Я осмотрелся и понял, что не так.
— Илья, а Яга где?
Богатырь скривился, будто отведал горькой редьки, и молвил:
— Сгинула.
— Как это сгинула? — удивился я, — Это же она нас спасла! Не сам по себе лес вырос.
— Спасла, а потом сгинула. Своими глазами видел, как одна из птиц ее когтями схватила.
— Вот! — Баюн аж подпрыгнул на месте от возмущения. — Видал, как говорит спокойно? Нет бы, спасительницу свою искать, а он встал как истукан, говорит, обождать надо. Чего ждать?!
— А ну успокойся, скотина мохнатая, — разозлился Илья, — думаешь, не жаль ее мне? Жаль. Только спешить уж нечего! Не догоним мы их! А коль Могол Ягу в замок Кощеев отнесла, мы все рано туда путь держим.
Я покачал головой. Как ни горько осознавать, но прав был Илья.
— И ты туда же? — вскинулся Баюн. — А если Яга сопротивлялась, и птица ее по дороге выронила?
— С такой высоты лететь… — многозначительно пробормотал друг. — Коль найдем по дороге, похороним с почестями.
— Илья! — я с укоризной взглянул на товарища, хотя и сам прикидывал в уме, что если птица и выронила Ягу, ее не то что хоронить — соскребать с песка придется.
— А еще богатырями зоветесь, — зашипел Баюн, — ни благородства в вас, ни сострадания. Она и пожить не успела, а вы ей уже гроб сколачиваете.
Кот обиженно отвернулся и, сжавшись в клубок, улегся неподалеку от костра.
Илья закатил глаза:
— При всем уважении, Баюн, уж кто-кто, а Яга жизнь долгую прожила. И коли суждено ей было смерть принять в лапах чудовища, так тому и быть. Погибнуть в бою всяко достойнее, чем в избе молодецкой костью подавиться. Она этим поступком грехи свои искупила.
— Илья! — вновь осадил его я.
— Да что я сказал такого?
— Сам не видишь, что ли? Как семья она ему.
Хотел было напомнить другу, что когда Алешка пропал, его никакие цепи дома удержать не могли, но промолчал. Он тогда все в бой рвался, мечтал Яге отомстить, да запретила Мирослава нам месть вершить. Сказала, что будет еще время со старухой поквитаться. А теперь от мысли, что сгинула Яга, ни радости, ни удовлетворения не было.
Помолчали. Илья со смирным лицом кидал в костер сухие веточки. Храбрился, что нипочем ему смерть Яги, но я-то знал, что не желал он ей мстить боле.
— Полно горевать понапрасну, — решил я, — коли жива Яга, вытащим и ее из лап Кощеевых. Слово тебе даю, Баюн.
— Чего стоит ваше слово, если встанет поперек него царский указ? — буркнул кот. — Скажет вам Мирослава, что передумала отпускать нас с миром, так вы первые мечи из ножен достанете.
— Не царю мы служим, и уж тем более не царице, а людям добрым, — веско ответил я. — Ежели и впрямь перестала зло творить Яга, не станем супротив нее биться, отпустим с миром. Уговор?
— Уговор, — угрюмо ответил Илья.
Глава 40
Отдохнув до утра, мы с новыми силами отправились в дорогу. Путь предстоял тяжкий. Поднявшееся из-за гор солнце раскалило пустыню докрасна. Воду приходилось экономить, а о провизии уж и говорить нечего.
— Долго мы так не протянем, — покачал головой Илья, потряхивая фляжкой. Жидкость плескалась на донышке, и, как бы ни хотелось утолить жажду, приходилось беречь воду, ограничиваясь маленькими глотками.