После этого зрители начали расходиться, увлеченно обсуждая, как именно завтра Кощея казнят. Я прижала Софочку к себе, чтоб ее случайно не задавили, и мы стали медленно выбираться из человеческого моря.
Новость о казни Кощея ошарашила меня. Я чувствовала себя так, будто меня огрели по голове мешком.
Дыхание участилось, в груди закололо.
— Ох, сердце мое болит, — пожаловалась я.
— Ой, не ври, — напомнил о своем существовании кот. — Нет у тебя сердца!
— Не хочу, чтобы Кощея казнили, — захныкала я.
— Ты что ослепла совсем. Народ ликует. Кощей деревни жег, девиц в полон брал!
— Он краси-и-и-вый! — продолжала поскуливать я. — Может, то всё оговоры. Что-то доказательств его вины предъявлено не было. А девки, наверное, сами за ним бегали, юбки задрав! И вообще, я планировала его очаровывать! И что теперь? Не вовремя его пойма-а-а-ли!
— Соберись! Возьми себя в руки! Он враг твой. Ты плясать от счастья должна, а не белугой реветь!
— Не пляшется, — я громко сморкнулась.
— Яга, ты ж умная женщина. Как говорят? Закрываются одни двери, значит, откроются другие.
— Точно! — я утерла глаза рукавом. — Пойду очаровывать… — и тут же замолкла, вспомнив, кого держу за руку. Софка уж точно не оценит мои планы по охмурению ее отца.
— Не расстраивайся, бабуся. Все у тебя получится, — поддержала меня царевна.
До Берендеева дворца Софка довела меня быстро. Где-то я читала следующее: чтобы получить желаемое, нужно представить, что ты этим уже владеешь. Тогда судьба тебе желаемое даст на блюдечке с голубой каемочкой.
Мой будущий дом мне понравился хотя бы тем, что он был белокаменным. При пожаре дотла не выгорит. Большой плюс, между прочим. Вдобавок дворец красивый — огромный с позолотой на кровле, с искусной резьбой. Будем честны — это и все, что мне пока удалось увидеть. От жилища моей мечты нас отделяла высокая каменная стена с огромными кованными воротами и двумя стражниками перед ними.
Стоило нам приблизиться к воротам, как стражники скрестили алебарды.
— Милочки мои, мне к царю-батюшке надобно, — заискивающе проворковала я.
— К нему всем надобно. Не положено, — рявкнули они почти в один голос.
— Ну, так не все ж пропавшую царевну возвращают, — я подтолкнула Софку вперед.
— Царевну пустим, а ты иди, бабуля, куда шла, — почесав бороду, сказал один из детин.
— Э-э-э, нет, милок, — я погрозила ему пальцем и спрятала Софку за спину. — Бабушка знает, что тому, кто царевну отыщет, награда положена.
— Вынесу я тебе твою награду, — пошел он на уступки.
— Ага, и переполовинишь, небось, по пути, — усмехнулась я. — Отдам царевну только ее батюшке.
Стражник, видя, что надуть меня не получилось, ушел докладывать о моем визите.
Минут через десять ворота распахнулись передо мной, и я медленно и с достоинством прошла на царский двор. Все было ухожено, чисто, опрятно, но на садовые деревья, росшие по обе стороны мощеной камнем дорожки, было больно смотреть. Листья их пожухли и скрутились в трубочки. Если б я хорошо училась в институте, я бы, наверное, смогла определить, что с ними. Но в вузе я зазря просиживала штаны, а потому могла только злиться, что за моим будущим имуществом ухаживают плохо. Надо будет разжаловать садовника.
Долго негодовать не получилось. С узорного крыльца спускалась ко мне молодая женщина в парчовом сарафане и жемчужном венце на голове.
Посмотрела она на меня так пристально, что мне сразу нехорошо сделалось, неспокойно. Подойдя ближе, махнула передо мною рукой. В сказках обычно поклоны били, а не пытались повторить эффектные пассы шарлатанов из «Битвы экстрасенсов». Может, в Берендеевом царстве так принято здороваться? Ну, я тоже на всякий случай перед ее лицом ладонью помахала, чуть когтем в глаз не попала. Она аж отпрянула от неожиданности, отступила на шаг.
— Я Мирослава, жена царя Берендея, — представилась она.
Я придирчиво осмотрела соперницу. Хороша, зараза. Фигурка статная, точеная. Волосы густые в косу заплетены. Косища на груди покоится, чуть ли не до земли спускается. Кожа свежая, изнутри светится. Глаза ясные, пышными ресницами очерчены. Брови соболиные, словно лук изогнуты. Хоть это и неприятно, но надо признать, что выглядит она получше, чем я. Трудно будет мне с ней тягаться. У нее красота. Зато у меня богатый опыт отношений с мужчинами. Если меня в шелка да золото обрядить, я тоже еще довольно ничего. На лицо мое только смотреть не надо. И к голосу грубоватому привыкнуть нужно. Ничего, Мирослава, спрошу я с тебя еще за то, что мой дворец запустила.