— Не люблю сладкое.
Три слова — и моя красивая мечта разбилась вдребезги. Я, может, тоже больше шашлык люблю, но романтику момента не порчу.
Доедала я уже жиденькую массу, похожую на молочный коктейль. Когда ложечка звонко звякнула о пустое донце креманки, Кощей вдруг нежно очертил пальцами контур моих губ. При этом он выглядел так, будто на несколько секунд выпал из реальности. Словно завороженный, он не отрывал от них затуманенного взгляда, а потом резко отстранился и сказал каким-то чужим, хрипловатым голосом:
— Шербет… На губах остался шербет.
Он тут же встал с кровати и повернулся лицом к окну.
— Нам пора ехать. Путь неблизкий.
— Мне бы умыться, — робко сказала я.
— Чаша на столе.
Чашу я действительно обнаружила на столе возле входной двери. Рядом стоял кувшин, наполненный водой.
— Поможешь? — попросила я.
Не говоря ни слова, Кощей подошел ко мне и взял кувшин в руки. Я сложила ладони лодочкой и чуть не взвизгнула, когда в них полилась ледяная вода. Зато горящие щеки и пылающие губы быстро охладились. Молча Кощей подал мне полотенце, и я промокнула грубоватой тканью лицо и руки.
— Пойдем, — коротко сказал он, когда убедился, что с водными процедурами я закончила.
Вскоре мы оказались в замковом дворе. Окинув беглым взглядом пространство, я отметила, что здесь ничего не изменилось. Все такой же серый и унылый, мощеный камнем двор-колодец, огороженный со всех сторон высокими стенами строений. На миг показалось. Что здесь стало еще темнее, словно внезапно нашла густая дождевая туча. Я подняла голову. Клочок синего неба закрывали мощные крылья парящей над замком гигантской птицы. Могол. Между тем птица сделала еще один круг и приземлилась невдалеке от нас. Пара секунд ушла на узнавание. Это же мой знакомый птенец! Я отпустила ладонь Кощея и подбежала к птичке, чтобы поздороваться.
Птенец, склонив голову набок, с интересом посмотрел на меня и размахнулся, чтобы клюнуть. Прикрыв голову руками, я успела подумать, что я птенца знаю, а он меня нет. Потому что в его времени встретиться с ним мы еще не успели. Оплакать свой бесславный конец мне не дали. Краем глаза я успела заметить какое-то молниеносное движение сбоку. Откуда-то появился черный туман. А когда он развеялся, оказалось, что я стою с Кощеем на другом конце двора, а птенец с разочарованием долбит клювом камни в том самом месте, где несколько секунд назад стояла я.
— Сумасшедшая, — с укором выдохнул в мою макушку Кощей, прижимая меня к себе.
— Но… мне показалось, что я его знаю, — промямлила я.
— Птенцы птицы Могол очень опасны. Они любопытны. Любой новый предмет пробуют на прочность клювом. Человек после такого не выживет.
— Но я же призрак, — возразила я, нервно хихикнув. — Мне ничего не будет.
— Чем плотнее твое тело, тем меньше в тебе от призрака. Если с тобой что-то случится, ты просто исчезнешь, растворишься в воздухе, будто тебя никогда не было.
Печально, конечно. Видимо, Кощей прочитал мои мысли по лицу и пожалел, что отчитал меня.
Его тон смягчился.
— Испугалась, олененок? — он провел тыльной стороной ладони по моей щеке. — Просто будь осторожнее. Пойдем, я тебя познакомлю с Ветерком.
Птенец, увидев меня идущую за руку с Кощеем, нахохлился и захлопал крыльями. В его темных глазах сначала промелькнуло удивление, а потом он часто заморгал. Понял, что провинился.
— Ветерок, — позвал Кощей.
— Ки! — откликнулся птенец.
— Это моя гостья. Запомни ее хорошенько. Никогда, ни при каких обстоятельствах ты не должен причинять ей вред.
— Ки! — Ветерок несколько раз кивнул.
— И сородичам своим передай мой наказ.
— Хочешь покататься на Ветерке? — обратился ко мне Кощей.
Я замотала головой — мне хватило одного такого полета. Аж помолодела от стресса.
— Ладно, значит, будем осматривать поселения на Буране.
— Буран, звучит намного опаснее, чем Ветерок, — пробормотала я под нос, но Кощей услышал и усмехнулся.
— Уверен, ты ему понравишься.
— Надеюсь, не в качестве обеда.
Буран оказался конем. И не простым, а что ни на есть богатырским. Он был не в пример выше и мощнее обычных жеребцов. Даже лошади Ильи и Добрыни по сравнению с ним казались малыми жеребятами. Но меня поразил не столько размер скакуна, сколько цвет — глубокий, непроницаемо черный. Буран подозрительно косился на меня лиловым, как спелая слива, глазом и нетерпеливо бил по крутым, лоснящимся бокам пышным хвостом.
— Красивый, — восхищенно выдохнула я.