— Замерзла, оборотень? Заходи.
Она не кинулась на легкую добычу вопреки ожиданиям. Она покаянно поджала хвост и вошла. Уже в черную спину бросил:
— Apage, bestia…
Она, конечно, послушалась. И нескольких секунд хватило, чтобы успеть — крюк, веревка в перехлест запястий. С женщиной справиться легче, чем с разъяренной кошкой. А она не станет кошкой, пока связана. Формула погашения "нечистой" активности. Раньше католические патеры так "демонов" из бесноватых изгоняли. Теперь уже сидит на полу, беспомощно дергает веревку. В открытую дверь вместе с холодом льется слабенький утренний свет.
— Сейчас ты не сумеешь перекинуться. Пора приходить в себя, — поясняю.
В ответ скалится, рычит, и странно видеть кошачий оскал на девичьем лице. Я понимаю, что мы с ней вдвоем заперты в ловушку — моя нынешняя беспомощность и её помешательство не позволят нам выжить.
Да, а "удобства" во дворе.
В казенных помещениях даже тепло какое-то неискреннее, казенное. Вот, например, в старом "совковом" здании "Музея естественной истории, археологии и этнографии Сибири", в кабинете директора батареи горячие — тронь, обожжешь пальцы. А отойди на шаг, или лучше посиди часок за столом, перебирая отчеты экспедиций — задубеешь. Теплее всего стоять у окна, прижимая ноющие ревматические колени к чугунным ребрам батареи и на её же "хребетиках" пригревая ладони.
За грязными стеклами предвечерняя суета понедельника, заходящее солнце расцветило улицу теплыми мягкими тенями и разводами, скрасило уродства опять же казенной, плановой архитектуры. Люди спешат, глядят только себе под ноги, внизу — черными зернышками по бурному течению реки плывут меховые и вязанные шапки, хороводы чужих безликостей. За стеклами четыре часа пополудни, понедельник. В кабинете железный век, пыль и час до окончания рабочего дня.
Анатолий Петрович Ярохин, директор музея, простоял у окна еще с минуту, зевнул и с сожалением возвратился к отчетам. То ли возраст, то ли погода, то ли — тьфу на лунный календарь жены! — "Луна в знаке Весов определяет общее понижение тонуса организма", то ли тяжелый день понедельник, но настроение было нерабочее. И еще некоторое беспокойство по поводу Ковалевой. Ну, скажем, от Ваньки Тютькина можно ожидать внезапного и трагического запоя, не позволяющего даже на телефонные звонки отвечать дня по три подряд. От Семена — импульсивного отъезда в неизвестном направлении на неопределенный срок "по семейным обстоятельствам" без предварительного оповещения начальства. Алина же всегда была ответственной, исполнительной девочкой, горячительными не злоупотребляла никогда. Было дело, с ангиной пришла экскурсию проводить, бывало — до десяти вечера засиживалась за обработкой коллекций. Не бывало — чтобы пропускала лекций перед приезжими студентами или прогуливала по три рабочих дня. Не случалось, чтобы игнорировала телефонные звонки и на домашний, и на мобильный телефон. Нет, директор музея совсем не обязан названивать своим подчиненным и уж тем более не обязан обзванивать знакомых этих самых подчиненных. Но в пятницу с утра голос у подчиненной был хриплый и больной, только Анатолий Петрович был слишком обозлен шумными студентами, чтобы выяснить причину недомогания Алины Сергеевны. Немного спустив пар и даже устыдившись своей вспышки, он позвонил снова, но ответа не дождался. Решил перезвонить вечером. Потом отложил "разборки" на субботу, а в субботу решил, что разъяснит дело в понедельник. В понедельник разъяснений не последовало. И вот теперь гнетущее предчувствие беды и вины мешало спокойно и вдумчиво вчитываться в документацию…
Алина живет на Первого мая, кирпичная пятиэтажка напротив продуктового магазина, номер квартиры спросить в отделе кадров… Сходить и проверить самому. Или отправить кого-нибудь из ребят? Нет, лучше самому. Через час. Опоздать на ужин, и жена будет ворчать и искать несуществующих любовниц… Смешно, кабы не так глупо. Ну какая любовница у усталого шетидесятилетнего директора музея с окладом в двадцать пять тысяч рублей?
Тяжело забренчал старый стационарный телефон на столе.
— Алло? "Музей естественной истории"…
— Гражданина Ярохина Анатолия Петровича я могу услышать? — перебил неизвестный пока собеседник низко и резко.
— Я слушаю.
В нехорошем предчувствии припомнилось, что пропустил обед. Старая язва желудка.
— Следователь УВД-2 города Заречца Петренко Евгений Григорьевич, — представился собеседник. Предчувствие начинало подтверждаться. — Я уполномочен вести прдварительное расследование по факту пропажи гражданки Ковалевой Алины Сергеевны. Разрешите задать вам несколько вопросов.