- Так кому еще? Степке? Так он семь шкур спустил бы, да в долги вогнал. Кузьма? По-тихому такого не сотворит, он через всё село средь бела дня прошел бы, на руках держа дочку, дабы люд видел. Феакулу не до меня, а Евсей так и вообще с дома не вылезает. Да и стар для такого.
Чертовы рога мне в пузо, а ведь и не поспоришь.
- Хороший ты мужик, несмотря на то, что с нечистью якшаешься...
Я как собака перед командой взять, напрягся, обвел взглядом комнату в поисках чего-нибудь тяжелого. Хмм, рука привычно ухватилась за топор, попробуем Тимоху этим уработать. Кузнец стоял невозмутимо, как наковальня, и так же несокрушимо, я же смотрелся жалко с топором. Но выбора нет, люди, знающие мой секрет, жить не должны. Небольшой шажок, кузнец всё видит, но никак не реагирует. И чего это ты такой смелый? Еще шаг, так - прыгнуть вперед, удар топором сверху, он ловит, резко вниз, и когтями в пузо. Ага, и стальной кулак кузнеца мне черепушку размножит. Морок? Не поможет, он же почти ведун, все хорошие кузнецы с "силой" умеют работать, по-своему, но умеют. Что же делать? Отпускать точно нельзя. Ладно, атакую, а там будь что будет.
Согнулся, злобно скалясь.
- Ну, понял, что нет вариантов, меня достать? - внезапно пророкотал кузнец, - брось топорик, все рано не поможет.
Ну, уже нет, мне с ним спокойней. Кузнец усмехнулся надо мной, словно над ребенком, пытающимся доказать, что он уже мужик.
- Успокоился? Вижу, не совсем еще, ну ладно, глупостей вроде наделать не должен. Я давно догадывался что ты, с нечистью дружен, еще когда поселился в проклятой избе.
Фу, хоть о том, что я упырь не догадывается, иначе лежать мне в земле, в очередной раз.
- И многие знают? - вставил слово, пока Тимоха набирал воздуха, дабы продолжить.
- Не, - пауза, - человек пять, а то и меньше.
Ага, двоих я знаю: Тимоха да Ефросинья, остальных позже вычислить.
- Да ты не бойся. Подумаешь, с нечистью якшаешься, тут и похлеще... в общем, не бойся, - замялся Тимоха, - мы-то понимаем, где живешь - там гадить не будешь. Да и пользы от тебя больше чем от, - он мотнул головой в сторону, - батюшки.
Да, нелепо стою возле печи с топором, а гость на пороге, я отошел к столу, но Тимоха и не подумал двигаться. Ну и пусть, его проблемы. Хм, теперь ясно, чего кузнец меня на собрание позвал.
- Как я и говорил, ты своих в беде не бросаешь, вон дочку вызволил, на совете объяснил про вурдалака. Как ведьму ловить собираешься? - во, еще один по ложному пути пошел, не одного меня Кузьма со следа сбил.
- Да не ведьма зло чинит, - вот человек камень, ни каких эмоций, - а староста... бывший.
- Хммм, - задумчиво протянул кузнец.
Это он на людях изображает тупого да молчаливого, на самом деле котелок у него варит не хуже чем у Кузьмы да Степки.
- Да со старостой-то все глаже получается, чем с ведьмой, - наконец-то выдал свое мнение Тимоха.
Хоть что-то радостное с утра, выходит не ошибся.
- Вот только, - по голосу Тимохи стала ясно, сейчас последует удар, рушащий все мои догадки, - Ефросинья лично ему кол в сердце вогнала да харей вниз положила.
Вот тебе и добрая старушка, на кой такие изуверства, аль догадывалась про что. Эх, и не спросишь.
- Так он не в упыря обратился, а в навья. Ты случаем не знаешь, как это заразу выводить?
- Я-то не знаю, но травница точно в курсе. Зайдешь ко мне после обеда.
И молча вышел, вот и поговорили. Надо срочно выпить, а то озверею. Достал с подпола кувшин медовухи, специально оставленный для вот таких дней. Не разливая, приложился. Вроде полегчало.
Это правильно он сделал, что сам к травнице пошел, меня бы она поганой метлой еще при приближении к забору отметелила бы. Усевшись за стол, еще раз приложился к горлышку, а что сам-то знаю про навья? Злой дух, силы немалой, единственное неподвластное место в селе - это изба. Если, конечно, сам не пустишь. Что еще там. Пока слаб, только по ночам и является, как силу наберет, может и днем бродить, правда, невидимым. Хотя и ночью простой люд только в лунном свете его видит. Силушку наращивает от людских страхов да несчастий. Так, а как убить? Не помню, вроде, останки солью засыпать, а, не - это чтобы не вылез. Ладно, все одно не вспомню. Пойду к Тимохе, травница ему все расскажет, и нечего головушку по-пустому ломать.
Затопив печь, выпил отвара, эх, жаль, медовухи мало было, засобирался к кузнецу. Сапоги, тулуп да шапка, вот и все сборы. Странно, не испытываю ни азарта, ни страха перед возможной неудачей, спокоен, словно предстоит дверь обмерить, а не навья убивать.
Кузнеца застал за растапливанием горна.
- А вот и ты, - что радости в голосе не слышу, - в общем так, идешь на погост вырываешь тело и бегом сюда.
- Я тебе что, собачонка ручная? - ишь ты раскомандовался.
Тимоха повернулся и с недовольной рожей принялся разъяснять.
- Ты вместо меня к обряду готовиться будешь?
Не подумал.
- Давай лопату.
- Около двери.
Вооружившись инструментом труда крестьян, неохотно побрел к калитке.
- Ты что, совсем очумел? - раздался в спину голос Тимохи, - хочешь, дабы всё село задалось вопросом, куда это Михайло да с лопатой отправился?
Да ну эту жизнь к черту, бегай туда-сюда да еще тайком. Ладно, ночью привычно, но днем...
Погост находится в двух верстах от села, за небольшой рощицей, народ там появляется редко, ведь кому охота смотреть на место последнего пристанища.
Так, где эту мразь закопали? Ага, вон относительно свежий холмик. Я остановился, почесал лоб, пытаясь вспомнить, не помирал ли кто в недавнее время. Получается, что нет. Только одному старосте помогли уйти на тот свет. Огляделся - тишина, даже шум леса глохнет в этом месте. Брр, давящее ощущение.