Эх, Степка-Степка, решил прихвастнуть изворотливостью да хитростью, ну да не перед батраками же распинаться. Другим купцам такие хитрости пока знать не положено, да и не одобрят они такого хвастовства. А честь купца дороже барышей. Только деньги можно вернуть, а честь чаще всего нет. Вот ты и распинаешься передо мной, я вроде не последний человек в селе, но с твоими делами никак не связан.
- Ну-у-у, - протянул я, когда бессмысленная работа торгаша подошла к концу.
- Сойдет, - довольным голосом отозвался торгаш.
Вот странный человек, вечно недоволен, пока сам не проверит.
- Так о чем мы там договаривались?
- Неужто ли у такого знатного купца, как ты, не записано все, что мне нужно? - напоследок польстил я Степану.
- Да, - Степка довольно погладил бороду, - завтра зайдешь, вот и табуреты заодно занесешь.
Вот хитрец, батрака даже за своими вещами не посылает, меня припряг, везде выгоду ищет. Даже стало немного обидно, не найдя толкового ответа, я ляпнул глупость, выйдя на улицу.
- Ворота сделать не смогу, нужны новые петли, завтра к Тимохе пойду.
- Это, - Степан замер возле калитки, - не ходи ты к нему. Пока. У него дочь вчера утопла.
Ничего себе, я даже оступился, угодив в грязь. Никогда бы не подумал.
- А как так?
- Да кто ее знает, - торгаш махнул рукой, осунувшись в лице, - ушла в лес к озеру да там и утопла. Ладно, мне пора.
Хм, видно Степана эта беда тоже коснулась, вон даже отчитывается передо мной.
Отбив сапоги об порог, я рассеянно взялся за метлу, выметая нанесенную грязь. Что же это творится, молодуха пошла топиться в лес. Да на кой. Если можно веревочку да в сарай или вон с колокольни сигануть, в конце концов, речка куда ближе. Чтобы все видели, как ей плохо. А тут раз и в лес, топиться. Хм, нечисто дело, ох и не чисто.
По обыкновению вечером уселся на лавку, дабы поработать с "силой". Но мысли путались, все время срывались на бедную девчонку. Нет. Так дела не делаются. Сплюнув, помянул недобрым словом бестолкового Степана, оповестившего меня, снял с гвоздя тулуп. Надо в лес идти да все разузнать.
Перемахнуть через частокол невелика проблема, любой пацан из села с легкостью проделает этот трюк. Про парней, бегающих в соседние села по девкам, вообще молчу. Хоть ночка выдалась хорошая, ни дождя, ни сильного ветра, правда, тучи небо затянули почти полностью, так это и к лучшему. Все защита от любопытных глаз. Не пройдя и двух саженей, снял сапоги, незачем последние разбивать по лесным кочкам, можно и на побосоку пройтись. Оставив обувки возле приметной березы с дыркой в стволе, поспешил к черному озеру, лучше места для утопления не придумаешь.
Несусветная глупость, нечисть заботится о пропащей душе глупой девки. Такими мыслями мог порадовать себя разве что поп. На самом деле всё куда проще, на кой мне поблизости новая нечисть? Правильно, незачем, поэтому лучше всё предотвратить заранее. Путь до озера недолог, благо находилось оно не более чем за версту от села. Продравшись через кустарник, я выбрел на удобную заводь, отсюда еще рыбу сподручно ловить. Так, зайти она могла только здесь, не попрется же молодуха через камыши да по бузе, когда такой удобный подход имеется. Правда, идти надо саженей семь, дабы подбородок намочить. Хм, неудобно. Значит, без Кваркуши не обошлось. Присев на корточки принялся неспешно водить пальцем по воде, добавляя в движения не много "силы". Не успел я закончить пятый виток пальцем, как из воды послышалось бульканье.
- Касатик, ты чего воду мутишь? Мое тело белое да прекрасное в грязной водице не рассмотришь.
- Вылезай, разговор есть, - грубо рыкнул я.
- Зачем кричишь, касатик, - не потревожив водной глади, плавно высунулось девица, как есть голая до пояса.
Я бывалый, но все равно замялся, белая кожа, длинные распущенные волосы, немного прикрывающие большую вздымающуюся грудь, ровно настолько, чтобы похотливым мыслям было где разгуляться.
Русалка незаметно подплыла к самому берегу.
- Ты мне это брось, - едва справившись с голосом, прошипел я.
- А что я? - водная бестия свела локти перед грудью, закрывая кулачками пол-лица, оставляя лишь зеленые глаза, озорливо поблескивающие в свете луны на мгновение выглянувшую из-за тучь. Хороша блудница.
Я зачерпнул воду ладонями там, где раннее ворожил, умыл лицо, фу, полегчало. Вот же бесстыжая, только об одном и думает. Как мужика в страсть любовную вогнать, а затем осушить, словно бочонок с хорошим пивом. Хотя всё правильно, упырям кровь, волколакам мясо, лешему страх да отчаянье, каждому свое.
- Хи-хи, еще живо в тебе мужское начало, - уже не столь красивым голосом продолжила русалка, - так зачем же противиться?
- Эй, пиявка подколодная, не про то разговор ведем, - не дав ей возразить, продолжил, - тут девица вчера утопла, твоих рук дело.
- А если и моих, - обиженно начала русалка, - мне-то скучно одной, ни поговорить, ни поиграть, вот если бы ты добрый молодец пришел ко мне да обласкал, да...
- Да не распинайся ты так, все одно морок не действует, - за образом прекрасной девы я практически четко видел истинную сущность русалки. Оплывшее илом тело, рыбья башка в водорослях, да коряги-руки.
- Бесстыдник, не туда смотришь, - холодно отозвалась на мои замечания русалка.
- Ты мне еще поговори, - ох, и беда с этой нечистью дикой, лишь бы языком трепать, - зови сюда утопленницу.