— Произвожу отбор образцов с кромки атмосферы, — доложил иб, и, секундой позже: — Контейнер полон.
— Годится, — сказал Яг. — Теперь нырните на двести метров вглубь — или настолько глубоко, насколько считаете безопасным — и возьмите образцы оттуда.
— Выполняю в гармоничном умиротворении, — ответил Ромбус.
На голограмме всё стало черным-черно за исключением двух световых пятен от носовых прожекторов. Их свет едва пробивался на метр. Один раз на секунду вроде показалось что-то твёрдое — продолговатая форма размером с дирижабль, но она почти тут же пропала из виду.
— Глубина девяносто один метр, — сообщил Ромбус. — Странно. Внешнее давление неожиданно низкое — гораздо ниже, чем я ожидал.
— В таком случае продолжайте опускаться, — сказал Яг.
Зонд продолжил спуск. Сенсорная сеть Ромбуса обеспокоено вспыхнула.
— Сенсор внешнего давления, вероятно, вышел из строя — возможно, был повреждён столкновением с углеродной частицей. Значение атмосферного давления не увеличивается.
Яг пожал верхней парой плеч.
— Хорошо. Наполните контейнеры здесь и возвращайте зонд назад.
Заслонка третьего отсека для образцов не загораживала камеру, хотя, открываясь, она тряхнула аппарат, и всё, что было в поле зрения, ощутимо дёрнулось.
— Датчик давления внутри отсека для образцов показывает то же самое близкое к нулю значение, что и внешний сенсор, — сказал Ромбус. — Впрочем, они контролируются одним и тем же микропроцессором. В любом случае, контейнер должен заполниться практически моментально, принимая во внимание, что до забора образцов в нём был вакуум.
Ромбус для верности оставил заслонку открытой ещё на пару секунд, потом закрыл её, развернул зонд и отправил его в обратный путь к «Старплексу».
Как только зонд снова оказался в пусковой трубе, контейнеры для образцов были сняты с него механическим манипулятором и помещены на конвейер, который доставил их в лабораторию Яга. Сам Яг отправился туда же на лифте.
Контейнеры подсоединили к разъёмам в стене лаборатории. Их даже не надо было открывать — сенсоры и камеры могли заглянуть внутрь контейнеров через разъёмы.
Яг уселся в своё кресло — настоящее валдахудское кресло ручной работы, не стандартное поликресло — и включил огромные мониторы. Потом запустил стандартный комплект анализов, и со всё возрастающим изумлением стал изучать появляющиеся на экранах результаты.
Спектроскопия: результаты отсутствуют.
Электромагнитное сканирование: результаты отсутствуют.
Бета-распад: не зарегистрирован.
Гамма-излучение: не зарегистрировано.
Экран за экраном отрицательных результатов: результаты отсутствуют, не зарегистрировано, результаты отсутствуют, не зарегистрировано.
Он щёлкнул клавишей и считал показания весов под контейнером с образцами: 12,782 кг.
— Центральный компьютер, — произнёс Яг в пространство. — Открыть спецификацию контейнера для образцов. Какова масса пустого экземпляра?
— 12,782 кг, — бухнул ФАНТОМ по-валдахудски.
Яг выругался.
— Да этот фардинт пуст!
— Точно так, — ответил ФАНТОМ.
Яг щелкнул клавишей, и перед ним появилась голограмма Ромбуса.
— Текларг, — сказал он, называя Ромбуса именем, принятым у валдахудов, — зонд, который вы отправляли, был неисправен. Из контейнера номер два улетучился весь отобранный материал.
— Искренние извинения, уважаемый Яг, — сказал Ромбус. — Я готов понести наказание за напрасную трату вашего времени и немедленно запускаю замену.
— Очень хорошо, — сказал Яг и раздражённо ткнул в кнопку отключения связи, после чего обратил внимание на контейнер номер один… и в ужасе обнаружил, что его содержимое также отсутствует. «Криворукие земные инженеры», — пробурчал он про себя.
Его бурчание стало более отчётливым и продолжительным, когда были доставлены контейнеры со второго зонда. С ними всё было точно также — начиная от аномально низких показаний внешнего давления при заборе из толщи внешней оболочки сферы.
Яг снова вызвал к жизни голограмму Ромбуса.
— Я заявляю со всей возможной доброжелательностью, уважаемый Яг, что в этот раз с зондом было всё в порядке. Герметизация контейнеров идеальна. Ничто не должно было просочиться наружу.