Жерен уже увез все вещи будущей жены в свой дом. Сирга и Миха ушли на гулянку, а Лушке я запретила. Селеса проболталась, что среди приглашенных есть несколько аристократов, и я совершенно обоснованно опасалась, что кто-то из них может заметить Лушку. И узнать.
Сын надулся и сбежал от меня в кузню и заперся изнутри. Ничего, пообижается и перестанет. Зато я буду спокойна.
Анни спала на втором этаже, под присмотром Нюня, а я затеяла уборку. Подоткнула подол платья, чтобы не замарать и, напевая песенку, драила полы. Свадьбу Селесы я ждала едва ли не больше самой невесты. Так хотелось мне стать хозяйкой всего дома, а не только одной комнаты. Я уже мысленно прикидывала, что нужно поменять из мебели, чтобы горница больше походила на комнату аристократов, чем на деревенскую избу.
Список получился внушительный, но я не переживала. С переездом в Средний город я решила повременить. Как начну зарабатывать достаточно, чтобы снять там домик не хуже, чем у Селесы, так и перееду. Пока же дешевле будет каждый день платить за вход. А сэкономленные деньги можно пустить на улучшение быта.
Пока же главное получить патент гильдии вязальщиц. Я перебрала споротые с одежды камни, выбрав две самых скромных жемчужины. У одной был небольшой скол от ударов в подземных пещерах, а вторая оказалась обычной, белой. Даже странно, как она попала на мою сорочку? Если бы я увидела ее в замке, то непременно велела бы разобраться с портнихой. Явно она припрятала настоящую розовую жемчужину для себя, заменив ее обычной.
Я еще не успела поговорить с Жереном по поводу продажи «маминого наследства», все эти дни они с Селесой были слишком заняты. Но я надеялась, что он поможет мне.
Пыя Слеса забрала с собой. Поэтому я не услышала, как ко мне во двор прямо через забор влез посторонний. Он шатаясь прошел по дорожке к крыльцу. Попытался подняться на ступеньку и, неловко споткнувшись, щучкой влетел в сени и рухнул прямо в кучу вещей, которые мы с Селесой приготовили на выброс.
Услышав грохот я замерла с тряпкой. Незнакомец в сенях пьяно ругался, воюя со старыми ведрами и ухватом. Я не то, чтобы испугалась. Нюнь рядом, стоит только крикнуть, и он тут же вышвырнет пьяного из дома. Но опасения все же возникли.
Кто это такой наглый, чтобы вломиться в дом невесты самого Жерена? Не думаю, что таких идиотов в Нижнем городе много…
Я осторожно выглянула в сени с тряпкой наперевес. И невольно фыркнула. На полу барахтался «ночной король» собственной персоной. Что, спрашивается, приперся? Попадаться ему на глаза после Селесиных откровений я не хотела. И поэтому не пошла на свадьбу единственной подруги.
Грием меня не видел и продолжал воевать со старым ведром, которое наделось дужкой на ногу и никак не хотело слезать. Он дрыгал ногой и виртуозно ругался.
— Что вам нужно в моем доме? — свела я брови на переносице, стараясь не расхохотаться.
Услышав мой голос, Гирем замер. Дужка тут же свалилась со ступни освобождая пленника. Он осторожно встал, оказавшись на голову выше меня. Я невольно затаила дыхание. Гирем принадлежал к тому типу мужчин, которые мне нравились. И от его близкого присутствия мне стало не по себе. Сердце застучало, а в груди стало жарко.
— Почему ты не пришла на свадьбу? — спросил он, глядя на меня так, что я сразу вспомнила о подоткнутом подоле и голых коленках. И только закалка нравами мира Елены Анатольевны позволила мне не покраснеть.
— Не хотела тебя видеть, — призналась я честно. — Мне Селеса все рассказала. И я благодарна тебе за помощь. Но, — запнулась. Я же не могла сказать ему, что я принцесса, а он всего лишь ненаследный барон, хотя именно эта фраза вертелась у меня на языке. — Но вы, господин, аристократ, а я простая женщина. А быть вашей или чьей-либо еще содержанкой я не хочу. Подождите, — решила закончить все сразу, — я верну вам кинжал и деньги…
Я хотела зайти в дом, не успела сделать ни одного шага. Гирем поймал меня за талию и потянул. Я развернулась, и неожиданно близко увидела его глаза. Черные, как ночь. Зовущие, как звезды. Вызывающие глухую тоску в груди, как полная луна. Облизнула губы, пытаясь справится с волнением.
— Еляна, — прошептал он, прижимая меня к себе. Выдохнул, — Елянка…
От его шепота по телу побежали мурашки, в горле пересохло, а руки, которые я непроизвольно выставила вперед, защищаясь, ослабли.
— Мне все равно кто ты, — он осторожно, кончиками пальцев убрал с моего лица упавшую прядку рыжих, крашенных хной волос, ласково провел широкой, мозолистой ладонью по волосам, спустился по спине и замер на талии, обжигая через плотную ткань платья, — мне все равно кто ты, — повторил он. — Нищенка, которую я увидел на площади, или сбежавшая из Ургорода юная Мать. Я все знаю, — он улыбнулся, — и мне все равно. Я тебя никому не отдам. Ты моя.