Конечно же, я слышала.
Монтийская епархия — закрытое государство образованное религиозными фанатиками, сбежавшими из Абергориансской империи несколько веков назад. Они построили свою страну на месте Северной пустоши, обнеся границы высокой каменной стеной, без окон и дверей. Только узкие бойниц, за которыми прятались воины-фанатики, убивавшие всех, кто рискнул приблизиться к их территории ближе, чем на полет стрелы.
Официально ни один купец не мог попасть на территорию епархии, и ни один купец не мог выбраться оттуда. Об этой стране даже у короля не было никаких достоверных сведений, только слухи, домыслы и обрывочные рассказы редких контрабандистов, которые безумно рисковали, поднимаясь и спускаясь по веревочным лестницам с Великой Стены под покровом ночи.
И тем ценнее были товары, которые они умудрялись доставлять оттуда. Например, ювелирные изделия уникального и самобытного мастера Иржена. У меня было несколько украшений, изготовленных его рукой. И стоили они баснословных денег.
Я уже собиралась кивнуть, но вовремя опомнилась. Откуда простой девчонке Ельке знать имя, которое передается из уст в уста тихим шепотом…
— Нет, — мотнула я головой, — не знаю. А кто это?
Селеса тихо рассмеялась, склонилась еще ближе и зашептала еще тише. Мне пришлось затаить дыхание, чтобы разбирать слова:
— Это очень известный ювелир. Его работы из простого серебра оценивают в три-четыре веса золотом. А те, что из золота, да с драгоценными камнями по карману только высшей знати и королю. И, — она, сделав драматичную паузу, выпалила на грани слышимости, — это Жерен!
Хорошо, что у меня уже не было в руках никакой посуды. Иначе снова пришлось бы мести полы. А сейчас я просто сидела, открыв рот и выпучив глаза в полнейшем изумлении, и не могла произнести ни слова…
— Удивлена?! — хихикнула довольная Селеса.
— Удивлена, — выдохнула я, — но почему он тогда стал, — снова пропустила «нехорошую» профессию Жерена. — Вступил бы в гильдию, работал бы ювелиром здесь, в Грилории. Были бы ему почет и уважение.
— В гильдию, — фыркнула она, — сама-то что в гильдию не вступила? У Жерена-то тоже никого нет. Он по молодости учеником год походил, сбежал. Мастер, известный в Среднем городе ювелир, его ни разу к станку не подпустил, по хозяйству гонял. Мол, ты с Нижнего города, место твое рядом со свиньями. Но Жерен, — улыбнулась Селеса, — тогда многому научился. Подглядывал за работой, подмечал. Потом купил инструменты и потихоньку начал сам мастерить. Сначала подделками занимался. Алмазы, да изумруды из стекла делал. А когда на настоящие камни накопил, стал потихоньку и свое продавать, как контрабанду, чтоб гильдейские законы обойти. Патента-то у него так и нет.
Я слушала и кивала. Если бы я сама не столкнулась с тем, что вступить в гильдию непросто, ни за что не поверила бы Селесе. Но сейчас понимала, если бы я на самом деле хотела зарабатывать деньги вязанием, то у меня не было бы ни единого шанса достичь своей мечты. Даже в обход. Вряд ли у простой девушки из Нижнего города есть жемчуг Республики Талот, чтобы выкупить патент ресторатора у прогоревшего владельца харчевни.
— Елька. — вдруг вздохнула Селеса, — ты только ничего никому не говори, ладно? И Жерену тоже не говори, что я тебе рассказала. Он мне совсем недавно признался. Я ведь думала, что знаю его как облупленного. А тут такое. — Она снова тяжело вздохнула. — Поругались мы. Он ведь мне обещал, что в Аддийском султанате у него дело последнее. А тут деньги принес. Много. Вот я и решила, что новый заказ он взял. Раскричалась. Мол, обещался, а сам снова в это все лезешь. Мол, не нужны мне деньги твои огромные и муж-каторжник не нужен. И что я не хочу снова вдовой становиться… Вот он мне и признался. Мастерскую свою в подвале показал. Красиво у него там, Елька… горный хрусталь, золота, да каменья драгоценные… Не говори, что я проболталась. Я ж ему обещалась. А сама, — она вздохнула еще раз. — Но я только тебе, Елька. Жерен сам тебе доверяет очень. Говорит, хорошая ты баба. Правильная. Родилась бы мужиком, далеко бы пошла.
Селеса говорила и говорила. Моя подруга не умела долго молчать. Когда-то и я была такой. Беззаботной и счастливой в своем крошечном мирке, под защитой высоких крепостных стен королевского замка. Только я не знала, что эти стены защищают не только от недругов, но и от друзей.
Потрескивал огонь в печи, горела свеча, еле слышно бубнила в горнице Дошка, рассказывая малышам сказку. Я в очередной раз взглянула на Жерена и людей вокруг меня под другим углом. Еще одним. И картина мира опять изменилась. Как узор в калейдоскопе.