— Присаживайтесь, — кивнул он нам. Сегодня в кабинете стояло три кресла, поэтому проблем не возникло. — Абрита, если желаете, можете тоже уйти. Гостей у нас сегодня нет, но вы можете прогуляться по замку, сопровождающего я вам выделю. Мы с бароном Пирром решим все сами. Я помню все, что пообещал вам в обмен на вашу лояльность. Сейчас мы обсудим, технические моменты и организационные вопросы, которые необходимо внести в брачный договор.
— Благодарю за заботу, — склонила я голову, — но я предпочту сама проследить, чтобы все мои пожелания были учтены. Я не подпишу брачный договор, который ущемляет мои интересы. Более того, я собираюсь потребовать у вас еще и гарантии моей безопасности.
— Гарантии безопасности? — прищурился Третий советник. Кажется ему совсем не понравилось то, что он услышал.
— Именно, — кивнула я. — Вы же понимаете, я поставлена в весьма невыгодные условия. Ваш сын категорически против женитьбы на мне, и вполне способен сделать мою жизнь невыносимой. И вы должны позаботиться о том, чтобы он не совершил ничего непоправимого. Я, знаете ли, не хочу, чтобы в одно прекрасное утро оказалось, что супруга вашего сына случайно померла во сне, задохнувшись под подушкой.
— Вы совершенно зря переживаете, — нахмурился Третий советник. — Адрей не сделает вам ничего плохого. Ну, покричит может... Но вы же женщина и должны уметь усмирить гнев мужчины. Поддайтесь, поиграйте с ним, соблазните... не мне вас учить, Абрита. Мой сын прав, вы давно не девица, и прекрасно умеете завоевывать мужчин. А договор, — он усмехнулся, — вам подписывать и не надо. За вас это сделает ваш опекун — барон Пирр.
Я вернула ему усмешку:
— Что же, тогда, я полагаю, исполнять договор будет тоже барон Пирр? — С удовольствием увидела, как в глазах моего собеседника мелькнуло недовольство, — вы забываете, что я не Абрита Форент. И привыкла сама принимать решения и подписывать договора от своего имени. И не собираюсь изменять своим привычкам.
— Вам не кажется, ваша светлость, что вы чересчур осмелели? — теперь в голосе Третьего советника явно была слышна угроза. — В первую нашу встречу вы были гораздо более напуганной и покладистой.
Но я не собиралась сдаваться. Эту схватку я должна была выиграть. Вопрос жизни и смерти. Ибо Адрею я не доверяла ни на гринку. Если я уступлю, и не получу никаких гарантий от отца, то сын может просто прибить меня в первую же ночь. Я не обольщалась по поводу «поддаться, поиграть и соблазнить». Во-первых, не со всеми мужчинами эта формула работает. Вряд ли мои соблазнительные прелести увлекут Адрея настолько, что он забудет про ненависть к ушлой нищенке. А, во-вторых, вопреки мнению Третьего советника и Адрея, я-то не была опытной соблазнительницей. У меня и мужчина был только один — Гирем. И я его не соблазняла вовсе. Это скорее он меня...
Но ответила я, конечно, же по-другому:
— Да, вы правы, — огласилась я с словами Третьего советника. — В прошлый раз я была напугана. Мне было страшно влезть во всю эту авантюру и во всеуслышание объявить себя герцогиней Форент. Вот только сейчас, господин Первый советник, бояться уже поздно. Я уже влезла в ваши интриги двумя ногами. И все, что я могу, попытаться устроиться так, чтобы неприязнь вашего сына не повлияла на продолжительность моей жизни. Именно поэтому я прошу у вас гарантий. Кстати, — я слегка улыбнулась, — чтобы облегчить вам задачу, предлагаю договориться, что после рождения сына от Адрея я снова стану ургородской матерью Елькой и уплыву из Грилории на корабле, который вы мне обещали купить этим летом. А вы сможете оплакать умершую при родах Абриту. Все равно здесь меня больше никто и никогда не увидит.
Я соврала. Мне было страшно. Очень. Но отступать мне и, правда, было некуда, поэтому страх не подавлял, как в прошлый раз, а подстегивал мою решимость настоять на своем. И уезжать я, конечно же, никуда не собиралась. Но тут ложь была не совсем ложью. Я не стану рожать от Адрея. Поэтому с чистой совестью могла пообещать что угодно.
Третий советник смотрел на меня, не отрывая взгляда. А я на него. В упор. Стараясь не только не отвести глаз, но и не моргнуть. Сейчас должно было все решиться. Либо я сдамся, и со мной будут вести дела не учитывая моих желаний, либо выстою, и тогда со мной будут договариваться, как с равной.
В ответ на мое заявление третий советник громко и издевательски расхохотался. Если бы я не уловила в его смехе нотки искусственной веселости, то поверила бы. И, возможно, стушевалась бы, решила бы, что я пытаюсь прыгнуть слишком высоко. А так молча сидела и ждала, что он скажет.