Я кивнула. Молча. Взяла. И одним движением завернула-запеленала Катрилу. Ее платье было наполовину снято, наполовину изодрано человеческими тварями, которых настигла моя кара.
Ничего. Дочь все забудет. Я постараюсь, чтобы она все забыла. Страх, боль, липкие взгляды, мерзкие прикосновения чужих рук, ощущение беспомощности и незащищенности.
Я провела ладонью по щеке девочки. Красивая. Жизнь ее не будет легкой... а у кого она легкой-то бывает? Но не только боль и страдания ждут ее впереди. И любовь будет, и счастье будет... семья, муж, дети... Все трудности можно преодолеть, все горести пережить, коли есть ради чего или ради кого жить.
— Мама... Мамочка, — Катрила взглянула на меня и наконец-то заплакала, слезы текли из ее глаз, смывая пережитое. Пусть поплачет. А потом поспит. И все будет хорошо.
— Ваша светлость, — служанка продолжала неловко топтаться рядом. Она как будто бы хотела что-то сказать, но не решалась. И так и не решилась, — девочку надо унести отсюда.
Я снова кивнула. И, с помощью служанки, которая подхватила меня под локоть, я поднялась. Качнулась под тяжестью ноши. Тут же подскочил какой-то мужчина. Из прислуги.
— Ваша светлость, — протянул он руки, — давайте я понесу. Я не сделаю ей ничего плохого, клянусь.
Я замотала головой из стороны в сторону и сильнее прижала к себе Катрилу. Отдать ее кому-то другому для меня сейчас было немыслимо. С трудом разлепила губы, криво улыбнулась и ответила:
— Своя ноша не тянет. Моей Дочери надо выплакаться и поспать у меня на руках, — и качнувшись всем телом сделала первый шаг к выходу из погреба. Толпа, сгрудившаяся там, безмолвно расступилась, пропуская нас. Я обернулась, нашла взглядом того мужика, который предлагал помощь и кивком указала на мертвых, — этих уберите. Им уже ничего не поможет.
Я снова шла по тем же коридорам, по которым только что летела с немыслимой скоростью, но теперь медленно. Очень медленно. Хотя Катрила, несмотря на свой возраст, была не такой тяжелой, как могло было показаться. Просто у меня не было сил. Как будто бы я все выплеснула там... когда убивала.
Тайка уже пришла в себя и шевелилась, пытаясь подняться. Я, прямо с Катрилой в руках, присела рядом с ней и ласково провела по волосам. Моя горничная замерла. А потом подняла на меня опухшее лицо, взглянула одним глазом, второй заплыл и не открывался, и, растянув разбитые в кровь губы в улыбке прошептала:
— Великая Мать... Я знала... чувствовала...
За моей спиной раздался слаженный вздох. Я повернула голову. Слуги, толпившиеся у винного погреба не отстали. Они шли за нами. И теперь смотрела на меня странным взглядом. В котором смешались боязнь, надежда и восторг от соприкосновения к чему-то большому и хорошему. К такому, о чем всю жизнь вспоминаешь с тихой радостью и теплотой в сердце.
Я улыбнулась им и, положив на колени запеленутую Катрилу, которая оказывается уже мирно спала, приложила палец к губам, призывая молчать, и улыбнулась. Я знала. Они никому не расскажут про то, что видели этим вечером.
А потом мир вокруг кувыркнулся. Я поняла, что падаю, и извернулась так, чтобы защитить от удара Дочь, которою я держала на руках.
Я еще успела краем глаза увидеть, как кинулись ко мне люди, подхватывая нас с Дочерью раньше, чем мы упали. И поняла. Это тоже были мои дети. Дочери и Сыновья. Как и те, которых я лишила жизни. Не со зла, нет. Чтобы уберечь. Защитить их от того, что они хотели сделать. От того, какими они могли бы стать...
Воспитывать Детей так сложно. Я ощутила сожаление. Пусть постоят в углу, подумают в чем они были не правы. А потом я дам им еще один шанс. Еще одну, новую жизнь...
А еще я знала какой-то частью себя, что это была не я. Не совсем я. Это был кто-то другой, кто-то более великий, сильный и древний... А я просто слегка коснулась Ее сознания. Или Она моего.
Глава 22
Я проснулась от того, что за дверями спальни кто-то звонко смеялся вместе с Анни. И вроде бы знала, бояться нечего, но рывком встала и кинулась туда, где с моей дочкой веселилась какая-то незнакомка. Распахнула двери и удивленно замерла.
В гостиной радостно хохотали и бегали, раскинув руки, две девочки: Анни и Катрила. Холодные лучи утреннего солнца, светившего сквозь полупрозрачную кисею, путались в их волосах, выбившихся из прически, создавая над головами детей светящееся облако. Было еще очень рано, но судя по всему, веселье продолжалось уже довольно долго. Меня девчонки даже не заметили, продолжая смеяться и кружиться в облаках солнечного света.