— Эден, дорогой, — баронесса, как всегда, сияла широкой улыбкой, — я так рада тебя видеть.
Она подлетела к барону, и почти открыто прильнула к нему, соблазнительно выпячивая грудь. Ужасно неприятная особа. Я сдержанно поклонилась, намереваясь покинуть сладкую парочку. Пусть милуются, а у меня дела.
— Ирла, — нахмурился барон. Он тоже был не очень рад видеть свою пассию, — что вы здесь делаете?
Он старательно отодвигался от груди баронессы, и я невольно заподозрила, что между этими двумя на самом деле что-то есть. И от этого почему-то стало еще более неприятно... Баронесса и раньше мне не нравилась, а сейчас стала вызывать отвращение.
— Я приехала поздравить мою дорогую Абриту с заключением брака, — улыбнулась она барону, говоря обо мне так, как будто бы меня не было рядом. Если бы я не была удивлена ее осведомленностью, то непременно сделал бы замечание. Но сейчас важнее было другое.
— Откуда вы узнали? Не думаю, что господин Первый советник уведомил об этом все общество.
— Ах, ну что вы, дорогая Абрита, — махнула рукой баронесса и мерзко захихикала, — конечно же, еще никому ничего не известно. Но я так хорошо знаю Питро, что абсолютно уверена, что церемония прошла именно сегодня утром, и вы теперь супруга его светлости Адрея Бокрея. — Она снова захихикала и подмигнула мне, — вам так повезло, моя дорогая Абрита. Ваш муж такой душка! Поверьте, мне это известно не по наслышке, — она многозначительно закатила глаза. А я ощутила себя еще более гадко. Фу, какая мерзкая эта баронесса!
— Простите, дамы, — поклонился барон и сухо произнес, — я вынужден вас покинуть. Не желаю слушать подобные откровения!
Барон Пирр стремительно ушел, оставляя меня наедине с баронессой. И только я открыла рот, чтобы сообщить той, что мне тоже некогда вести светские, и не очень, беседы и невежливо выпроводить приставучую гостью вон, как он заявила совершенно другим тоном:
— Эден такой ревнивец... Надеюсь, он простит меня, но мне нужно было остаться с вами наедине ваша светлость. Одна очень почитаемая женщина, которая помогает нам обоим, очень расстроится, что официальное свадебное торжество будет проходить без молодоженов.
— Что? — удивленно произнесла я, мгновенно сообразив, что речь идет о Великой матери. Но ведь это просто не могло быть! Не могла же эта вульгарная особа быть связана с Великой матерью?! Или могла?
— Моя дорогая, — снова засияла баронесса, словно подтверждая, что мне все послышалось и привиделось, — давайте пройдем в ваши покои и немножко пощебечем о своем, о женском. Я с радостью поделюсь с вами своими секретиками для обольщения супруга. Ну, пойдемте же! — она капризно надула губы и потащила меня наверх.
И я несколько дезориентированная странными намеками баронессы, покорно следовала за ней. И только один вопрос не давал мне покоя. Неужели баронесса Ирла Шерши на самом деле знакома с Великой Матерью?!
Глава 26
Пока мы шли к моим покоям, баронесса Шерши что-то щебетала о погоде, о поэзии... Я безразлично кивала, думая о ее странной реплике. В голове вертелись, никак не складываясь кусочки разноцветной мозаики, обозначавшие лица и события.
Великая Мать и баронесса Шерши в моем понимании жизни находились так далеко друг от друга, что просто невозможно было представить этих двух людей рядом. Баронесса точно никак не могла быть связана с Ургородом. Ее жизнь всегда была легкой и беззаботной.
Все же знали, Ирла Шерши недалекая и милая дурочка, у которой в голове только мужчины. Она настолько глупа, что даже не осознавала, что они ею пользовались, иногда даже один раз, и уходили к своим женам и невестам. После этого несчастная брошенка пару дней ходила к покрасневшими глазами, поминутно прикладывая к ним платочек, а потом влюблялась в следующего. Ни одна трагедия в жизни Ирлы Шерши не длилась больше этих пар дней.
В прошлый раз, встретив баронессу в королевском замке, я предположила, что она не так проста как кажется. Но я скорее поставила бы на шантаж Грегорика или Третьего советника какими-нибудь грязными секретами, которые стали ей известны, чем заподозрила в связи с Великой Матерью.
— Ах, дорогая, — всплеснула она руками, когда мы вошли в в мои покои, — как у вас миленько! Но мне кажется, для такой юной девушки, как вы, немного скучновато... О! — она округлила рот, став похожей на рыбу, — я пришлю вам свои подушечки! Вы знали, я обожаю шить подушечки, и у меня их очень много, — она счастливо рассмеялась, — и я часто дарю их таким милым девушкам, как вы.