Лизе тоже вспомнился тот далекий полустанок.
Она мягко высвободила свои руки из рук Аркадия и, сорвав ветку березы, начала ощипывать листики. Калитка оказалась незапертой, и Аркадий с Лизой вышли из парка.
Стоял летний полдень. Солнце, до сих пор нещадно палившее, спряталось за тучи. Воздух сразу стал легче, свежее. Где-то в отдалении раздался паровозный гудок.
Аркадий помахивал, словно веером, серой записной книжкой. Он ждал, когда Лиза еще раз попросит его прочесть стихи. Но Лиза молчала. В светло-сиреневой кофточке и белой полотняной юбке, стройная, тоненькая, молча шла рядом.
Лиза начинала понимать: Аркадий ей не безразличен, ведь недаром вспоминался он ей время от времени за эти два года.
— Лиза о чем-то, о ком-то задумалась, — сказал Аркадий, сбоку взглянув на девушку. Пушистые ресницы девушки дрогнули, но глаз она не подняла.
Тропинка, вьющаяся в густой траве возле железнодорожной насыпи, была узкой, и Аркадий пропустил Лизу вперед. Косы Лизы сложены на затылке тяжелым узлом. Ветерок шевелил легкие завитки около ушей. Аркадию хотелось обнять девушку, но он не решался.
Лиза обернулась к Аркадию, он вдруг умолк, смущенно улыбнулся и с деланным равнодушием начал подбрасывать на ладони записную книжку.
— Ну, прочтите стихи, Аркадий, вы обещали!
Аркадий начал читать. Лиза слушала невнимательно. Присев на большой белый камень, она вертела в руках какую-то былинку. Она не знала: хорошие стихи были или нет. Лизе в них нравилось то, что автор думал о ней, ждал ее, звал, что ему, раненому, стало бы сразу легче, если бы пришла она.
Аркадий закончил и сунул книжку в карман. Девушка молчала.
— Не нравятся? — спросил Аркадий.
— Нет, хорошие. Понравились.
Аркадий смотрел на Лизу и думал, что она изменилась к лучшему за эти два года. Он скользнул взглядом по хорошо развитой девичьей груди, стройным загорелым ногам. Он потянулся к Лизе, хотел привлечь к себе, но она поднялась с камня. Лиза почувствовала себя и беспокойно, и радостно, но на Аркадия взглянула доверчиво. Под ясным взглядом Топольский словно отрезвел. Не обнимая девушку, он крепко поцеловал ее в щеку.
— Мне пора… Мама просила кое-что купить в городе. Я ведь за покупками приехала, — растерянно пролепетала Лиза.
Аркадий, улыбаясь, кивнул:
— И я за покупками…
Он взял ее под руку, и они пошли обратно той же тропинкой.
Крепко держа Лизин локоть, заглядывая ей в лицо, Аркадий спросил:
— Когда, Лиза?
Девушка поняла — он спрашивает о следующей встрече.
— Скоро… Здесь же…
Солнце уже давно выплыло из-за туч.
Под его лучами серебристо поблескивали рельсы. Убегая неизвестно куда, они звали и манили вперед.
Лиза взобралась на насыпь, встала на узкую полоску рельса. Каблуки туфель соскальзывали, и тоненькая девушка, смеясь, клонилась то влево — в сторону соснового бора, то вправо — к плечу Аркадия. Клонилась, а сойти не хотела. Аркадий подал ей руку и сам встал на рельс. Шли они не в ногу, качались, чуть не падали… и это их веселило.
В клубе поселка Соколовка сегодня вечер. Выступает клубная художественная самодеятельность.
Лизе идти не хочется, но Иринка тормошит ее:
— Пойдем… Ты посмотришь, какой там драмкружок сильный, некоторые, как настоящие артисты.
Иринка вплетает свои толстые косы одна в другую и около ушей завязывает по пышному бордовому, как маковый цвет, банту. Потом Иринка просит Лизу стать рядом с ней. Лиза встает.
— Для чего тебе это нужно?
Иринка ставит над своей головой лопаточкой ладонь, которая касается виска Лизы.
— Нет, не подойдет! — Иринка огорченно вздыхает.
— Что не подойдет?
— Да, понимаешь, Лизушка, я хотела у тебя попросить, помнишь, то платье в цветах, которое тебе мама с папой подарили, когда ты закончила десятилетку. Оно подошло бы мне по цвету, но будет длинно: ты выше меня на полголовы.
Лиза улыбается. Ей хочется обрадовать сестру.
— Не огорчайся, Ирусик, я из этого платья уже выросла, а тебе оно как раз будет впору.
Лиза достает из чемодана крепдешиновое платье, которое всегда волновало ее воспоминанием о начале студенческой поры.
Иринка берет платье, бережно расправляет на нем складочки.
— Ты мне, Лизушка, даешь его на вечер сегодня или насовсем?
Лиза задумывается, потом тепло улыбается:
— Насовсем.
— Лизочка, милочка, тысячу раз спасибо, — Иринка чмокает сестру в щеку. — А как ты думаешь, не надеть ли мне на голову газовый шарфик, ну тот самый, что ты мне подарила в честь окончания школы?