«Ой, Яшенька, сердце-то у тебя доброе, детское, но вот беда какая, править-то ты собой не, можешь. Что-то с тобой будет?» — думала мать, глядя ему вслед.
Вечерело. Над дорогой посреди улицы висело серое облако пыли: только что по поселку прошло стадо. За речкой, в стороне торфяного болота, пел голосистый девичий хор. Яков прислушался, но не мог разобрать слов. «О, да это ведь поют девушки, которые приехали позавчера на торфосезон из Мордовии! А поют хорошо и дружно. Так и хочется им подтянуть».
Побродив бесцельно по улицам и переулкам, Яков решительно пошел в хорошо знакомом ему направлении.
Когда Яков проходил мимо открытых окон дома, у Дружининых был в гостях Мед. Он сидел за столом, на котором лежал томик Чехова, аккуратно обернутый в голубую канцелярскую бумагу.
До Якова донесся сладкий голос:
— Москва чудесна!..
«Вот открытие сделал!» — подумал насмешливо Яков, прислушиваясь.
— Каждый раз, когда я прохожу по улицам столицы, по ее шумным проспектам, мимо шикарнейших магазинов…
«Только магазины ты там и заметил…» — Яков еще раз прошелся под окнами, скрытый кустами акаций.
— …Меня охватывает какое-то невообразимое чувство восторга, чего-то особенного…
«…Пой, ласточка, пой!..» — Яков сорвал листок акации.
— …Очень жаль, Ирина Георгиевна, что вы не были в Москве.
— Еще побываю! — раздался веселый и громкий голос Ирины.
Яков почувствовал, что лицо его вспыхнуло.
Зазвенела посуда, Анна Федотовна спросила:
— Будете, Виктор Власьевич, с нами чаевничать?
— Да, Виктор Власьевич, пожалуйста, — сказала Ирина. — У нас — малиновое варенье, свежее…
— Ну что ж, коли малиновое и свежее, то пожалуй, — промолвил Позвоночников еще более сладким голосом.
«Однако Меда здесь не так уж плохо принимают». Оставаться под акацией дольше было нельзя — кто-то шел по улице, и Яков шагнул к калитке Дружининых. Когда он шел сюда, он думал увидеть только одну Ирину. «Но раз не получается, посидим в компании!»
Мед в это время ставил на стол бутылку второсортного портвейна. Вытянув не без усилий пробку, он осторожно открутил ее со штопора и снова всунул в горлышко бутылки.
— Чтобы градусы не исчезли! — объяснил он. — Анна Федотовна, вы уж извините за вольность. Это, — он кивнул на бутылку, — в честь моего приятного знакомства с вами. Сам я спиртное не употребляю, но ради вас…
Анна Федотовна молча кивнула головой.
— Я одинок… — сказал Позвоночников и грустно вздохнул.
Ирину все это очень забавляло. Впервые в жизни за ней явно ухаживают… Как в старом романе. «Он, наверное, хочет быть моим нареченным!» И Иринка еле-еле сдержала озорной смешок, ставя на стол граненые бокальчики.
Мед первый поднял бокальчик.
— Итак, будем добрыми знакомыми!
Без стука открылась дверь, и на пороге появился Яков.
— Будем знакомы! — откликнулся он, снял флотскую фуражку и размашисто поклонился.
Он старался преодолеть чувство неловкости, хотел быть смелым, независимым и от этого держался слишком развязно.
Анна Федотовна нахмурилась. Осуждала она поведение Якова и свое недовольство не раз высказывала Шатровым. Однажды, изрядно подвыпив, Яков зашел к Анне Федотовне, стал расспрашивать о дочерях. Она тогда попросту выпроводила его, заявив: «Заходи трезвым или совсем не являйся. Не люблю пьяных среди трезвых».
Еле-еле выпросила Ирина ее согласие на приход Позвоночникова. Только убедившись, что дочь и не думает принимать ухаживания («Он такой смешной и некрасивый!..»), Анна Федотовна успокоилась.
Как огня, боялась мать увлечений своих дочерей. Им нужно только учиться пока, и все, а потом уж думать о женихах и семье. Тогда не запрещу… И с женихом познакомлюсь, и совет дам, и свадьбу справлю. Без материнского спросу нельзя! Мать худого детям своим не посоветует.
Сейчас, когда Яков стоял у порога за ее спиной, мать с неприязнью подумала:
«Вот-те раз! Еще один явился!» Она вопросительно-строго посмотрела на Лизу, та недоуменно улыбнулась: «Я тут ни при чем». Иринка покраснела и явно не знала, что делать. «Явился — так и стой у порога незваным гостем», — сердито подумала она, но тут же ей стало жаль Якова, захотелось усадить его рядом с мамой и сестрой. «Но мама недовольна, она сердится… Как быть? Хоть бы Лиза помогла!» И старшая сестра, словно услышав младшую, приветливо сказала: