Выбрать главу

— Это железо на крыше! — сказал мужским успокаивающим тоном Аркадий.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

«А ведь что-то не так получается…» — Максим Говоров вложил письмо в конверт, сунул его в карман. Но вдруг усомнился: «Может, я неправильно понял?» — и решил перечитать.

Жена писала:

«Я подумала и решила — нам пока трогаться из Канаша нет никакого смысла. Подождем, когда ваш новый дом для инженерно-технических работников будет готов. И я не понимаю твоей настойчивости. Чего ты нас так торопишь? Надо подумать не только о том, что в одной комнате мы не поместимся, а еще и о том, что семье главного инженера не приличествует жить в таких условиях — пусть и временно. Не сердись, но я забочусь лишь о твоем престиже».

Максим Андреевич скомкал письмо и хотел бросить в корзину под столом, но передумал… расправил, сложил и снова сунул в карман. Он прошелся по своему небольшому кабинету, мельком взглянул в зеркальце, вделанное в дверцу фанерного шкафа, где хранились прорезиненный плащ и высокие охотничьи сапоги. Увидев свое отражение, Максим Андреевич насмешливо улыбнулся: «Значит, нам «не при-ли-чест-вует» жить в одной комнате?.. И надо же такое слово выкопать? Эх, Нина, Нина! Видно, пословица «Если милый по душе — с ним рай и в шалаше» не про нас с тобой сложена».

В кабинет заглянула уборщица тетя Стеша. Не здороваясь с главным инженером, спросила:

— А вы что тут размечтались? Обедать надо!

И начала подметать ковровые дорожки.

Говоров сел в кресло, закурил.

— Ну вот, перерыв, а вы курите… — сказала тетя Стеша.

— Так в перерыв-то и положено курить! — улыбнулся Говоров.

— Смеетесь? — упрекнула тетя Стеша. Она упрятала седеющие волосы под платок, туго стянула концы его, строго косясь на Говорова. Курить в перерыв надо не в кабинете… Он проветривается.

— Это верно! — Максим Андреевич погасил папиросу. Взгляд тети Стеши смягчился. Строгую, незаменимую тетю Стешу все уважали.

Максим Андреевич был недоволен собой. С утра он хотел поехать на отдельный участок, его беспокоила медлительность, с которой шла там уборка торфа, но пришлось срочно созвать участковых механиков и разъяснить им новый приказ треста. И оттого, что поехать не удалось, у Максима Андреевича испортилось настроение. Вот он уже третий день сидит в управлении и не может вырваться на участки: то дело не отпускает, то директор. И сегодняшнее письмо жены. От него на душе какой-то неприятный осадок. «Придираюсь!.. — укорил себя Максим Андреевич. — Нина права, трудно жить вчетвером в одной комнате. И все-таки, как было бы здорово, если бы Нина, не спрашивая ни о каких «квартирно-бытовых условиях», взяла бы однажды вечерком нагрянула в мою холостяцкую комнату. В одной руке — чемодан, в другой — рука Андрюшки. Эх! — Максим Андреевич улыбнулся, потер ладонью лоб, помотал головой. — Нет, это, кажется, невозможно!»

— Чего еще «невозможно»? — спросила тетя Стеша. Говоров смотрел на нее непонимающими добрыми глазами.

— Разве я что-нибудь сказал, тетя Стеша?

— Ага, сказал.

— Странно…

— Вот что, Андреич, пойдем ко мне обедать! — неожиданно предложила тетя Стеша. Лицо ее выражало и материнскую строгую теплоту, и боязнь того, что Максим Андреевич откажется от приглашения. Он колебался, но, взглянув на тетю Стешу, понял: если отказаться — обидится.

Он поднялся.

— Согласен!.. Буфет, говорят, откроется только в три… Благодарствую, тетя Стеша!

Она занимала комнатку в здании управления, в самом конце коридора.

Когда Говоров шагнул через порог, ему показалось, что он пришел к сестре Маше — пахнуло на него родным домашним уютом.

— Сейчас щами вас угощу, — церемонно, входя в роль хозяйки, сказала тетя Стеша.

2

Анна Федотовна получила письмо. Сгущались сумерки, но она сквозь круглые дырки почтового ящика разглядела конверт. «Это, наверное, от Лизы…» Мать вынула письмо и поспешила в дом, на ходу разрывая конверт. Прочла несколько строк, и у нее потемнело в глазах. Комната на миг погрузилась во мрак.

— Не может быть!.. Как она смела?..

Письмо было длинное, сбивчивое. В нем было все: и мольба о прощении, и горечь, и желание услышать слово утешения, и попытка утешить мать.

Потрескивали в очаге дрова. Мать бросила письмо вместе с конвертом на мягко рдеющие угли. «У нее будет ребенок? От кого? Зачем?» Опустилась на стул, уронила голову на новое полотенце с вышитыми буквами «Е. Д.».