— Итак, Иринка, и у меня «отлично»… Теперь согласна?.. Скажи, не тяни! Сколько можно человека мучить? Согласна? И тогда — вместе на Дальний Восток?
— Согласна, Яшенька… давно…
Яков с облегчением вздохнул.
«Диплом этому студенту легче достался, чем женитьба…» — подумал председатель комиссии с покровительственной улыбкой стареющего человека.
Начался торфосезон. Робкая уральская весна вступала в свои права. По обочинам прошлогодних карьеров зеленела молодая трава. Распушились маленькие одуванчики. Белые барашки на ивняке исчезли, и, вместо них, появились узкие продолговатые листики.
Елизавета Дружинина стояла около одного из багеров и наблюдала за работой стилочной машины. Думала: «Завтра будем делать уже арочные кирпичи». Машину вел чернобровый удалой чуваш Семен Иванов.
Вдруг кто-то из рабочих крикнул:
— Товарищ Дружинина, пополнение идет!
Лиза посмотрела в сторону железной дороги. Шли девушки в разноцветных платках и платьях, несли сундучки, узлы. Когда девушки были совсем близко, одна из них бросилась бежать к стилочной машине.
— Сеня! — кричала она звонко. — Стой! Стой!
— Мотя!
Иванов остановил машину. Не успел он соскочить, как Мотя стояла рядом с ним на площадке. Потом Мотя увидела Дружинину и закричала радостно:
— Здравствуйте!
— Здравствуйте! — сказала Лиза.
— Не узнаешь? — спросила Мотя. — Забыла… — Она покачала головой. — Ну, а как твоя чувашечка-то растет? Галина, да?
— Ах, вот оно что!
Мотя спрыгнула с машины, и они с Лизой обнялись, как сестры.
…Когда багер и прикрепленная к нему стилочная машина работают слаженно — любо-дорого посмотреть! Стилочная машина подходит, багер выбрасывает в ее бункер переработанную кашеобразную массу, и стилочная машина отходит. И там, где прошла она, по торфополю ложатся лентами, один к другому, прямоугольные торфяные кирпичики.
К концу дня на участок приехал Говоров. Первой мыслью Лизы, когда она издали увидела его, было уйти. Но потом она сказала себе твердо: «Нельзя бежать. У нас ничего не было и не может быть… кроме деловых отношений». Она бросила взгляд в другой конец участка, где лес подступал к самому краю торфополя, и тихонько ойкнула. На сером пне был рыжеватый заяц. Он стоял на задних лапках и не то со страхом, не то с любопытством смотрел на Лизу. Она неумело свистнула, и заяц камнем скатился с пенька, потом высоко подпрыгнул и умчался в лес. Лиза расхохоталась. Подошедший Говоров увидел на глазах ее смешливые слезы, тоже улыбнулся.
— Неужели это я так смешон, Елизавета Георгиевна?
— Да что вы, Максим Андреевич, заяц… — и, все еще смеясь, она указала в сторону леса палочкой-измерителем. — Никогда бы не поверила, что зайцы из трусости так высоко прыгают! Как он плюхнулся на землю, если бы вы видели!
Про себя Лиза подумала: «Наконец-то я снова разговариваю с ним просто. И он, наверное, рад, что у нас появляются прежние взаимоотношения».
Над лесом пронеслось серое облако. Грустно и однообразно куковала кукушка. Оба прислушались, ожидая, не раздастся ли снова ее голос.
Говоров взял из рук Лизы измеритель:
— Какая залежь торфа нынче идет?
— Прежняя… Хорошая. Шум-болото все-таки очень богато! Оно еще много выдаст торфа.
Говоров снял фуражку. Ветер пошевелил его густые с медным отливом вихры. И сейчас, простоволосый, задумчивый, он стал для Лизы удивительно понятным, родным.
«Да я же знаю его очень давно. Всю жизнь! Почему? Может быть, таким был бы Юрий Шатров». Лиза подняла голову и встретила внимательные и печальные глаза Говорова.
— Максим Андреевич, я тороплюсь. У меня сейчас производственная оперативка.
Он вскинул подбородок с мальчишечьей ямкой, отвернулся.
— Ну, что ж, Елизавета Георгиевна, и я так считаю… работа — прежде всего. И мне, как руководителю производства, не подобает вас отвлекать…
Возвращаясь домой, Лиза думала: «Правильно ли она поступает, избегая решительного разговора с Говоровым и заглушая в себе чувство к нему? Можно ли наладить счастье в ее семье, помочь себе и Аркадию?»
Аркадия дома не было. Лиза вышла на террасу и увидела мужа. Он шел не торопясь и наслаждался теплым весенним вечером. Фуражка его была сдвинута на затылок, и лицо выглядело яснее и моложе. Лизе казалось, он приближается к дому слишком медленно. «Разве не чувствуешь, что я жду тебя?»
Войдя в дом и увидев жену, Аркадий улыбнулся ей:
— А ты сегодня красивее, чем всегда.