— Мы должны атаковать Тайвань первыми, как только орудия острова Черепахи будут нейтрализованы, — наставлял своих военачальников глава клана.
— Как мы узнаем о том, что пора выступать? — наивно спросил один из младших командиров.
— У нас есть свой человек в Запретном Дворце, он сообщит нам нужные сведения, — ответил казначей, который помимо прочего ведал расходами клана на подкуп чиновников, кстати немалая статья в бюджете.
— А если враги воспользуется этим и подставят нас под вулканические пушки Гуаньшаня? — насторожился вечно подозрительный безопасник, но доля истины в его словах несомненно была.
— Мы можем сделать пробный налет, соберем старье и самых отчаянных изгоев, пообещаем им родовые земли и возвращение статуса, — предложил хитроумный советник, — Ну и проследим за их продвижением, если эскадра потонет в проливе, значит наш человек в Пекине продал Хуатэнов.
— Так и сделаем, подберите нужных людей, — подвел итог глава Клана, — И помните в этой гонке будут участвовать как минимум Чуаньфу из Фуцзяня, а возможно и присоединиться Морской Дракон.
Хуатэны, несмотря на древность фамилии, считались молодым кланом, они легко впитывли новое, быстрее других отвергали старые традиции и охотно перенимали передовой опыт. Соседи еще оттачивали искусство боя с мечами-артефактами, когда гуандунцы начали производить пороховые ружья. Такая политика позволила аристократам шагать в ногу со временем, не терять завоеванные позиции и становиться все более и более влиятельными. И надо сказать не последнюю роль во всем этом играл обмен технологиями с благородными Домами Гонконга, а через них и с британскими джентльменами.
Лайми, несмотря на все их недостатки, далеко ушли от всей планеты в области производства оружия, электроники, были первыми в морском деле, авиации и многих других сферах, у них было чему поучится и Хуатэны не упускали своего шанса.
Кланы Фуцзяня когда-то были одними из самых влиятельных на юге Поднебесной, а то и во всем Китае. Их сила была в незыблемости традиций, постоянном оттачивании воинского мастерства и непоколебимой верности Правящей Семье. Единство, крепкие дружеские или даже скорее семейные отношения делали полки Чуаньфу грозным противником. Взаимовыручка, слаженность в бою, строгая иерархия — вот слагаемые успеха истинных аристократов.
Однако время шло и закрытая структура семей, внутри клановая жесткая кастовость стали тормозить развитие. Чуаньфу плохо встроились в рынок и держались только благодаря владению землями и портами, они неохотно поддерживали инновации, а потому стали проигрывать даже тем, кого вчера считали жалкими выскочками. Еще хуже положение было в войсках, маги, конечно, все еще оставались самым грозным оружием, но современные войны выигрывали танки и самолеты, а джонка с парой ханси на борту уже не могла справиться с современным ракетным крейсером.
Клану грозил упадок, но силы пока еще были, и высшие функционеры Чуаньфу нашли выход из трудного положения. Высокотехнологичный Тайвань мог бы придать новый импульс многолюдной, но по большей части аграрной провинции Фуцзянь.
— Мы должны опередить выскочек из Гуандуна и Шанхая, — проскрипел Патриарх, — Следует захватить Тэйбэй и другие промышленно развитые провинции!
— Но у наших конкурентов тоже все наготове, они вполне могут высадится на Тайване первыми, — покачал головой молодой командир.
— Это так, поэтому мы должны напасть еще до официального объявления о том, что пушки Гуаньшаня более не угрожают Поднебесной, — ответил глава, — Придется рискнуть и отправить на разведку боевую эскадру, а если она достигнет острова, то и вся армада Чуаньфу должна немедленно атаковать!
— Сделаем!
— Можете на нас положиться!
— Во славу! — дружно проорали собранные командиры, в иерархическом обществе можно было только поддерживать решение Патриарха, по крайней мере внешне…
Глава 23
Пожарник в деле
Глава клана пил кофе со сливками, сахаром и коньяком. Возможно, не самое классическое сочетание, но его коллеги вообще до сих пор считали чай, причем только улун или пуэр определенных сортов, единственно возможным напитком. Так что Ма Хуатэн даже в этом был в какой-то степени новатором, не всякий аристократ его возраста пил кофе вместо чая, к тому же совмещал его со спиртным, и не маотаем, а французским коньяком. Мужчина делал это не в знак протеста, он на самом деле наслаждался напитком, к которому пристрастился с подачи британцев в годы учебы в Гонконге.