Мила Тукан несмотря на прохладную погоду обильно потел, как в летнюю жару, благо намокшую в подмышках рубашку скрывал пиджак, а капли с лица он убирал платком. Министр промышленности, как и было велено, пришел в княжеские термы. На трясущихся ногах вошел в пустую раздевалку, переоделся в банный халат и двинулся в сторону закрытой половины. Причем выбрал не главный ход, а второстепенный, по которому к князю приводили фавориток, чтобы попарили косточки, сделали массаж, ну и еще чего…
Переодевшись, потеющий казнокрад уже, не выглядел подозрительно. Мокрые волосы можно списать на душ, да и небольшая дрожь — это вроде как эффект после ледяной воды, а может знобит чиновника, вот он и решил погреться в парной, подышать маслами эвкалипта и выгнать из тела простуду. В общем Тукан смотрелся вполне адекватно ситуации, к тому же под халатом прятать оружие, врученное агентом Арберии показалось более надежным, чем в портфеле. Дескать кто станет раздевать приближенного к князю высшего чиновника? Он же не девка красивая, чтобы обыскивать с пристрастием.
— Господин, — с лавки поднялся знакомый охранник.
— У себя? — уняв дрожь спокойно спросил Мило.
— Да, недавно пришел, — в нарушении всех протоколов кивнул охранник.
— Я пройду, он меня звал попариться, — не моргнув глазом, соврал Тукан.
— Конечно, конечно, — легко согласился молодой офицер, пропуская министра в царство мыла, воды и пара.
Внутри было замечательно тепло, мраморный пол, подогретый трубами с горячей водой, приятно ласкал босые ноги. Впереди огромный бассейн, наполненный чистейше минеральной водой, дальше несколько бурлящих ванн с новомодными итальянскими джакузи, сбоку душевые кабины, а в конце зала парные на любой вкус: влажный, обволакивающий туманом турецкий хамам, сухаякак дыхание пустыни финская сауна, и самая любимая князем русская парная, в которой, судя по клубам раскаленного пара, Савва Негош сейчас и находился.
Убийца, оглядевшись вокруг, удостоверился в отсутствии охраны, пока все было ровно так, как говорил шпион Ареберии, это сильно обнадеживало. Тукан дрожащими руками вытащил из под халата странного вида продолговатый артефакт, выставил его перед собой тонким концом, как учил незнакомец, и стал, словно шакал, подкрадываться к парной. В идеале он хотел просунуть руку в дверь и не глядя залить помещение атакующими плетениями, чтобы не встречаться взглядами с тем, кому он решил заплатить черным предательством за сделанное добро.
Неожиданно сбоку из хамама, вышел бронированный витязь, которого было немудрено не заметить в клубах пара. Но что делал воин, закованный в сталь в турецкой парной? Сзади хлопнула дверь, в нее едва втиснулись могучие гвардейцы, даже из душевой появились телохранители князя. Тукан понял, что попал в ловушку, трус выронил боевой артефакт, задрожал всем телом и даже не помышлял о сопротивлении. Бодигарды мгновенно спеленали предателя и только тогда из парной вышел Савва Негош, закутанный в белую простыню и на всякий случай не снявший княжьи реликвии.
— Прости князь-батюшка, — Мило упал на колени, рыдая и размазывая сопли по широкому лицу.
— Боги простят, — ответил сюзерен, пожелавший лично убедиться в предательстве воспитанника отца, в которое до конца не мог поверить, ведь они росли вместе, почти как братья… Но сейчас все стало более чем очевидным.
Сломать планы хрономага можно было просто убив главного исполнителя, например, послав ракету в его дом прямо с орбиты или задействовав агентов Задрота, но как просчитать последствия такого шага? Многоопытный Мастер легко может развернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов и обвинить в атаке любую соседнюю страну, что приведет к нежелательному конфликту, может быть не такому яростному, как хотелось Брэму Мангерхайму, но ведь можно достичь цели несколькими маленькими шажками.
Операцию разрабатывали совместно, Умник генерировал сценарии и собирал данные, агенты Задрота работали в поле, Иоланта Логгар консультировала и показывала ранее намеченные точки давления на реальность. В итоге было принято решение просто предупредить князя Савву Негоша о готовящемся покушении, чтобы хрономаг до последнего момента был уверен в своей победе. Более того противник выкладывался, тратил силы, и чем ближе он будет к цели, тем громче получится фиаско. Вывести врага из себя уже было бы большим подспорье, в ярости он мог наделать ошибок.