Младшая Эдда / Изд. подготовили О. А. Смирницкая и М. И. Стеблин-Каменский. Л.: «Наука», 1970.
Folk H. Sólarljóð // Skrifter utgitt av vidensskabsselskabet i Kristiania. II. Hist.-filos. klasse. 2. bind. № 7. Kristiania, 1914.
Jónsson F. Replik // Edda. Bd. 5–6. Kristiania, 1916.
Jónsson F. Et lille Gensvar // Edda. Bd. 7–8. Kristiania, 1917.
Paasclie Fr. Kristendom og kvad. Krisliania, 1915.
Paasche Fr. Møtet mellom hedendom og kristendom i Norden. Oslo, 1958.
1—7. Первые семь строф, которые рассказывают о раскаявшемся разбойнике, несут отпечаток христианских воззрений. Покаявшись, разбойник получает отпущение грехов, а убийца, нарушивший и заповедь «Не убий» и законы гостеприимства, наказан тем, что будет нести грехи, совершенные разбойником. Согласно языческому кодексу морали, нарушение законов гостеприимства также являлось тяжким преступлением. Правда, исландцы-язычники знали для таких людей не менее ощутимое наказание: их объявляли вне закона.
1,1. В оригинале в начале строфы употреблено традиционное для эддической поэзии сочетание слов fé «имущество, деньги» и fjör «жизнь»15. Ср. Речи Высокого, строфа 58: fé еðа fjörvi «имущество или жизнь»[7].
8—9. Мысль о том, что судьба человека предопределяется свыше, присуща и языческим и христианским воззрениям на жизнь. Поэтому данные строфы были бы вполне уместны и в памятниках древне исландской языческой поэзии.
9,1. Уннарр — «удачливый, везучий», Сэвальди — «властитель моря». Оба имени символизируют самодовольство.
10—14. По сравнению с предыдущей частью текста, содержание этих строф отличается более бытовым характером: любовь к одной и той же женщине разрушает дружбу двух мужчин. Эти строфы перекликаются со строфами 92–93 Речей Высокого, с которыми в Песни о Солнце имеются и чисто лексические совпадения, ср., например, употребление слова lík тут и там для обозначения тела женщины.
11,1. Имена Свафадр и Скартхединн напоминают имена героев из песен и саг: Свава из Песни о Хельги, сыне Хьёрварда, Скарпхедин из Саги о Ньяле, Свафадр — «усыпленный», Скартхединн — «щеголь».
15—18. Содержание этих строф в какой-то мере повторяет мысль, заключенную в строфах 8–9, однако трактовка ее чисто христианская: гордыня ведет к несчастью, чрезмерность во всем наказывается. В начале отрывка наблюдается известное сходство с Речами Высокого, строфа 64.
16,1. Радню — «находящая новые советы», Вебоди — «властвующий над святыней».
20,1. Сёрли — герой, о котором рассказывается в Песни о Хамдире.
20,2. Вигольфр — «волк битвы, волк-убийца».
22,3. Рюгьярдаль — «долина засады».
25—32. Строфы, предваряющие рассказ о путешествии по загробному миру, содержат семь советов-заповедей: искупать зло добрыми делами, просить у бога милости, выражать свои мысли в надлежащей форме, не делать зла, быть твердым в мыслях и т. д.
25,1. Дисы — полубожества, помогающие при родах. Таким образом, фигуры из языческой мифологии включены в христианскую иерархию небожителей. Финнур Йоунссон считает, что под дисами подразумеваются святые девы.
28. Мысль о том, что «спрашивать следует в нужных словах», находим и в Речах Высокого, строфы 26, 28, 63.
29. Смысл строфы, очевидно, следующий: надо жить так, чтобы не бояться предстать перед небесным судьей.
29,4. В оригинале: «Тот имеет лакомства, кто требует».
33—35. Рассказчик говорит о своей привязанности к земной жизни, которая изображается отнюдь не как «юдоль скорби». Известное влияние христианского учения заметно лишь в строфе 34, осуждающей богатство. Ср. далее строфу 49. Однако отрицательное отношение к золоту было свойственно уже древнескандинавской языческой мифологии (см. Прорицание вёльвы, а также Сагу о Волсунгах).
36—38. Описание физической смерти, которое, по мнению О. Ольмаркса, содержит указания на симптомы некоторых болезней.
37,4. В оригинале: «Легко ходить без бремени». Видимо, подразумевается груз прожитых лет, сковывающий все усилия старого человека в борьбе со смертью.
39—45. В этом отрывке описано душевное состояние умирающего в последние дни жизни. Все семь строф начинаются словами: «Солнце я видел». Фр. Поске, О. Ольмаркс считают, что под Солнцем понимается одновременно и Христос. Однако особых оснований для такого толкования образа Солнца нет, кроме, пожалуй, строфы 41. Скорее всего Солнце является символом красоты земной жизни, которой так жаждет умирающий.
42,3. Гьёльв — очевидно Гьёлль, река, отделяющая мир живых от царства Хель в скандинавской мифологии.
46—50. Повествование о чувствах и мыслях рассказчика перед его странствованием по загробному миру. Здесь довольно сильны христианские мотивы (строфы 47, 49), но тем не менее смерть рисуется как самое страшное для человека событие.
48,4. В оригинале: «хотя должны (умирать) в присутствии родственников».
50,3–4. По мнению О. Ольмаркса, здесь изображено омовение тела, которое еще не покинула душа.
51—52. Начало пребывания рассказчика в загробном мире.
51. Судьбу умершего здесь решают норны, а не его дела при жизни. Таким образом, в поэме отразились и традиционные языческие представления о судьбе человека после смерти.
52,2. Семь миров, упоминаемые здесь, бесспорно включают ад и рай. Остальные пять соответствуют некоторым из девяти частей, на которые делилась вселенная в представлениях древних скандинавов. Таким образом, элементы языческой и христианской космологии смешиваются, а иногда и покрывают друг друга (ад часто называется царством Хель, смерти). В поэме идет речь о следующих мирах: Мидгарде (земном мире людей), где живут у источника Урд норны, и Ётунхейме (мире великанов), где сияет «ётунов солнце» (gýgjar sól — «солнце великанш», 51,3).